Рабыня

Я бурно кончила под Виком, сказались нервы последних дней. Мы некоторое время лежим на узкой дежурной кушетке Вика обнявшись. Первым встает Вик и готовит завтрак, мы оба знаем что это только для меня.

- Меня Таня завтра не будет, будь осторожна...

Я поднимаюсь и иду в маленький душ, одно название. Но там за стенкой только пыль и солнце и когда я смогу вымыться неизвестно. В душе я могу немного заняться собой при Вике мне неудобно. Надо промыть ссадины на лодыжках, под кандалами они быстро загноятся. Я наполнена спермой Вика, она течет из меня, на солнце все это засохнет и воспалится. Но вот я промыла себя всю и выйдя из душа набрасываюсь на завтрак. Вик смотрит как я ем, но у меня нет стыда, когда дело касается еды.

Завтрак съеден и по тяжелому молчанию я понимаю что пора уходить. Вик берет меня за плечи.

- Я проведу тебя

Мы выходим на яркое солнце. Внизу уже движется цепочка рабынь, они работают уже несколько часов. Вик держит меня за ошейник и аккуратно ведет вниз, в толпу мимо парочки надсмотрщиков. Он шепчет мне на ухо.

- Потерпи немного я что-нибудь придумаю...

Я вливаюсь в толпу рабынь и стараюсь не думать о Вике. Я не знаю увижу ли его еще.

День прошел нормально и я полуживая от усталости валюсь на еще теплые камни среди других женщин. Нам кидают еду и я ем как и другие с земли. Воду мы пьем прямо из лужи встав на четвереньки. Все тело зудит от въевшейся пыли, но мыться нам негде.

Сквозь сон я почувствовала на себе чьи то руки. Позвякивают цепи это пришли негры рабы. Почему они выбрали меня в полной темноте, ведь здесь полно женщин. Мне сжали рот и крепко держат, бедра развели насколько позволяет цепь. Кто то огромный наваливается на меня. От боли я теряю сознание...

Прошло много времени. Меня уже не держат за ноги я сама держу свои колени, а рот занят очередным членом. Каждый толчок члена обжигает жгучей болью глубоко внутри. Сколько их сменилось надо мной не запомнить... Я не заметила когда меня оставили в покое, очнулась от пронзительного гудка сирены. Я так и лежала на спине с разведенными бедрами. Сгоряча вскочила на ноги, но тут же присела от прорезавшей меня боли между ног. Осторожно ощупала руками, там все было в крови и отвратительной слизи и это все постоянно текло из меня. Что то торчало у меня между ягодиц, я нащупала обломанный черенок кирки вставленной мне в анус, к счастью достаточно длинный, чтобы я смогла вытащить его из себя. Засажен он был очень глубоко и вышел с кровью. Кое как я потащилась за уже уходящим на работу женщинами. Шла я в раскоряку, абсолютно утратив какой либо стыд и демонстрируя всем свою развороченную промежность. Чтобы удержать камень я обматывала его цепью от наручных кандалов и прижав к низу живота тащила широко расставляя ноги. Эта тактика какое то время приносила успех и я благополучно проходила мимо надсмотрщиков. Но когда солнце встало в зенит и накалило мои ошейник я стала задыхаться. Внутри у меня хлюпало, это была уже не сперма насильников, а моя кровь, которая теперь сочилась из обоих отверстий. Один раз я уже отключилась и упала, но камень больно ударил меня и я очнулась, никто не заметил это. Потом был перерыв и я немного отдохнула. Однако после обеда дело стало совсем худо. Я смутно помнила силуэт охранника, который что то говорил стоя надо мной. Затем провал в памяти...



Надзиратели положили бесчувственную рабыню на козлы, спиной вверх, ноги развели в стороны. Пять ударов бича по спине не дали результата. Бить больше бесполезно и кто то предложил применить раскаленный прут. Но сначала девушку оставили на пару часов в покое, привязанную на козлах однако. И через пару часов Таня зашевелилась, тогда ее перевернули на выпоротую спину и несколько раз приложили багровый прут к бедрам, животу. Напоследок разок прижгли груди...



Я очнулась когда кто то ткнул мне прутом в грудь прямо в сосок. Силы вернулись ко мне через запредельную боль. Я ждала новой боли, но надо мной сжалились и надзиратель приказал мне убираться. Не помню как я добралась до места где уже легли на ночь другие женщины.




Утром я чувствовала себя гораздо лучше, хотя тело у меня покрылось черными синяками, а раненые места распухли. Но слабости не было и я была готова прожить и этот день, тем более что должен был появиться Вик. Мы пошли на работу, но у выхода из шурфа где мы ночевали образовалась небольшая пробка. По рядам прошелестело "отбор". И верно несколько надзирателей внимательно осматривали нас, проходящих мимо. Когда я поравнялась с ними, один незнакомый ткнул мне в грудь стеком и показал в сторону. Я отошла и встала возле нескольких других рабынь. Это были все девушки-подростки лет 14-15. Некоторые из них были сильно избиты. Сердце у меня забухало сильно сильно. Я понимала что это очень плохо, что я стою вместе с ними. Но ведь я крепче их и могу работать...



Утром на каменоломню прислали новую партию рабынь, девушки стояли скованные все вместе одной цепью за шеи. Чтобы направить их на работы нужны были индивидуальные кандалы для каждой, а их то взять было негде. И тогда решили отсеить часть старых обитателей каменоломни. В первую очередь это были девушки-рабыни, которые в силу возраста не могли носить тяжелые камни, как их взрослые товарки и которые уже почти поголовно были инвалидами из за неумеренного сексуального использования. Но пару вакансий еще оставались пустыми и пришлось выбрать еще двух рабынь, совершенно логично так как у одной женщины была сломана нога и как это удавалось ей скрывать было непонятно. Вторая, накануне была порота бичом за саботаж и явно не смогла бы долго еще работать как надо. Этих девушек увели и стали готовить к утилизации...



Нас отвели к мастерским, где двое кузнецов стали сбивать цепи с нас. Когда у меня сбивали кандалы с ног, зубило отскочило и сильно ударило меня по ступне. Наступать этой ногой я больше не могла. Через час мы были все раскованы и сидели на земле, абсолютно свободные. Но ни одной из нас я была уверена даже не возникала мысль о побеге, настолько все мы были измучены физически и забиты нравственно. Мы ждали. И дождались.

Пришли наши хозяева и стали нас связывать проволкой. Мне связали руки за спиной и протянули проволку через промежность, чьи то руки нашли у меня там клитор и туго перетянули его у основания, а дальше этой же проволкой обмотали соски на грудях и сами груди. Заканчивалась обмотка на шее петлей удавкой. По началу я не поняла зачем все это, пока не раздался голос надзирателя, приказывающий встать. Малейший рывок рук затягивал туже все петли на моем теле. Сначала сильнее всего страдал клитор, каждое мое движение заставляло проволочную петлю резать нежную плоть подобно ножу. Мы шли гуськом к дальнему карьеру, где никогда не бывали.

Скоро мы увидели два ряда столбов на каждом из которых было по казненной рабыне. Стаи ворон по хозяйски сидели на телах. Некоторые девушки слабо шевелились и стонали, но большинство не шевелились. Этих наши надзиратели кололи длинной пикой между ног и ждали реакции. Вот распятая, ее колят несколько раз в черноту распахнутого лона. И еле слышный стон в ответ. Мы идем дальше, следущая, посаженная на кол. Она уже мертвая, кол пронзил ее полностью. Несколько ворон недовольно каркая взлетают с тела, когда казненную снимают с кола.

Первую девочку из наших просто поднимают над колом и сажают на него... Быстрее дальше, глаза опущены вниз, каждый думает о себе. Казней две: кол и распятие. Распятие длится дольше, нужно снять крест, положить на него девушку и прибить гвоздями, потом всю конструкцию снова закрепить. Умерших на кресте меньше, на колу умирают быстрее. Казнь длится уже несколько часов, я еле переставляю ноги, левая раненая ноет, но это уже не важно. Внезапно я оказываюсь впереди нашей колонны, девочку которая шла передо мной уводят к кресту. Я оборачиваюсь, чтобы не смотреть как ей будут ломать кости гвоздями. За мной еще 3 девушки. Я сажусь на разогретую землю, иначе сейчас упаду в обморок. Очень хочется пить, но вряд ли нам дадут. Что же ждет меня? Обе казни мучительны, если бы убили сразу, но умирать я не хочу, может Вик поможет мне..

Конвоир приказывает мне встать. Я иду самой первой, остальные девушки далеко сзади. Меня подталкивают к пустому столбу с длинным колом.