История одного дядьки

Сидим с Петровичем, распиваем беленькую, и он, разливая ее по стопочкам, говорит:

- Нет, ты послушай, как бывает.

Зная, что все его рассказы оканчиваются обязательной очередной еблей, развесил уши.

Пришел я как-то на заказ. По телефону договорились. Открывает старуха. ну не совсем старуха, это я заелся, так, женщина в возрасте. Разъяснила, в чем проблема и я принялся за устранение. А бабенка въедливая такая: что? как? зачем? почему? Детишки меньше вопросов задают. И ходит за мной. Возраста мы примерно одинакового, вот я и говорю ей совсем смело

- Что вы все за мной ходите? Не доверяете? Боитесь, что чего украду? Или в работе сомневаетесь? Так проверите, как сделаю. А потом хоть гоните меня, если что не так. И не платите.

Она смутилась

- Нет, что Вы! Вы неправильно меня поняли. Совсем не поэтому я за Вами хожу и все расспрашиваю. Просто я человек совсем далекий от техники и мне так интересно.

А потом хитренько так спрашивает

- Извините, не из желания Вас обидеть, из чистого любопытства. А как Вам платят?

- Кто как. Некоторые деньги дают. Кто просто хорошо угостит. Некоторые дамочки норовят натурой расплатиться.

- А что, молоденькие?

- Да нет, скорее в возрасте. Вот как Вы, не в обиду Вам будь сказано. И страшно одинокие.

- Возрастом Вы меня не обидите,я свои года считаю. А вот как они Вам это предлагают? Опять же из чистого любопытства.

- Да так и предлагают. Все по-разному. Кто порешительнее, те прямо говорят. Кто намекает. По-разному.

- А вот с меня бы, к примеру, Вы могли бы плату натурой взять? Нет, не сомневайтесь, деньги у меня есть. Я так, для интереса.

- Странный у нас разговор получается. Вроде как проверяете меня. Ну так скажу Вам прямо, без соплей. Женщина Вы очень даже привлекательная. И все при Вас: и грудь вон, и талия, и, извиняюсь, попа. И я прямо здесь вот, на кухне, взял бы с Вас плату натурой. Даже не сомневайтесь. И оба бы остались довольны.

Покивала головой.

- Знаете, я ведь не монашкой жила. Мы с мужем-покойничком, царствие ему небесное, то еще вытворяли.

Хихикнула

- По правде сказать и рожки я ему наставляла. Когда для своего удовольствия, когда надо было ноги раздвинуть. В жизни ведь всякое бывает.Иногда, раздвинув ноги, добьешься того, для чего года нужны. Вы, мужчины, очень уж на это дело падкие, не про Вас речь, Вас я не знаю. Хотя, если судить по сальным взглядам, что Вы на мою попу бросаете, не прочь и Вы развлечься со мной.

Я смутился, что редко бывает. Что-то пробормотал. Она смеется

- Вот и я Вас достала. Теперь Вам оправдываться.

- А чего оправдываться. И впрямь Вы мне нравитесь. Не то, что прям такой я распущенный, но просто женщина Вы в теле, я таких люблю. Не то что теперешние, взяться не за что. А за Вашу фигуру, извиняюсь, подержаться куда как приятно будет.

- Да что Вы все извиняетесь? И давайте уже на ты перейдем. Мы же почти ровесники. И мне самой моя фигура нравится. Я не комплексую и не гонюсь за модными веяниями. Я не всегда была такой паинькой. Могу и русским матерным изъясняться. А как ты вообще к женщинам относищся?

- Как к мороженному.

В ее глазах недоумение, интерес

- Ну как эскимо на палочке. Его кусать нельзя, надо облизывать, чтобы насладиться вкусом. А так глотнул и не понял, что это было.

Как она смеялась! До слез, заманчиво, так что и сам рассмеялся, не поняв чему.

- Вот уж точно подметил. что на палочке!

Теперь я таращил глаза, не понимая, о чем это она.

- Петрович, и ты не всегда понимаешь! Я про то, что женщина всегда на палочке. Так уж природа устроила, что стремится она сесть на эту палочку.

До меня дошло. Вон как повернула. Я и не догадался бы до такого сравнения. А она продолжает

- Я противник всякого сюсюканья и потому называю вещи своими именами. Я против всех этих "кисок". "пелоток" и прочей белиберды. Есть названия, что существуют веками. можно, конечно, говорить как медики: пенис, вагина, вульва. Но это же не совсем правильно, засорять язык. Пусть я не шокирую тебя, Петрович, если назову пизду киской и член членом. И киска всегда желает сесть на палочку, аж зудится.

- Да я и сам не против называть так, как ты сказала.

- Ну так повтори. Скажи, что хотел бы вытрахать мою пизду.

А у самой в глазах страх, ожидание. А вдруг как скажу, что совсем и не мечтаю об этом, что противно мне трахать такую пожилую, хоть и сам не мальчик. Повернулся к ней, посмотрел прямо в глаза и сказал

- Да, я хочу тебя вытрахать. Прямо здесь, прямо сейчас. Я знаю, что твоя киска уже чешется. И мой член изнывает. Но не привык я работу бросать пусть и из-за такой чудесной женщины, как ты. Так что не обижайся, а пойми меня правильно.

У нее не только щеки покраснели. Прямо расцвела. От чего только?

- Петрович, я в тебе не ошиблась. Если бы ты бросился сейчас на меня, я бы с тобой, конечно, не справилась, но и так просто бы не далась. Прогнала бы тебя.

Работа подходила к концу. Хозяйка вышла. Через некоторое время вошла, нет, вплыла в кухню ЖЕНЩИНА. Королева. И стать, и наряд, и вообще весь облик. Халат, о каком пел Высоцкий "драконами да змеями", мел пол кухни. Она вроде бы неторопливо, но как-то споро, накрыла стол.

- Руки мой. Обедать пора. Работу с мужика спросила, пора и покормить.

Сидим, разлила по стопочкам водочки. Выпили, закусили, разговоры ведем. Она вновь начала расспрашивать

- Ты сильно торопишься?

- Да некуда торопиться. Жена к родне уехал погостить. А дома два друга и остались: диван да телевизор.

- Ну эти не соскучатся, если задержишься. У меня есть предложение. Не сочти меня шлюшкой или какой пошлой бабой, но, поверь, очень мне хочется расплатиться с тобой по-женски, натурой. И у меня так давно мужчины не было.

И вновь в глазах тоска и ожидание ответа.

- Хочу сразу предупредить: я мужик ненасытный. Так что потом не говори, что не знала. И трахать буду, пока пощады не запросишь. И делать буду все, что захочу. А если что-то не понравится, скажи. Нравиться должно обоим.

Встал, потянул ее за руку к себе. Она стоит, руки опустила. Ждет. Притянул к себе, огладил спину. Задержался на талии и опустил руки на ягодицы, огладил их и крепко сжал. Вздохнула так, будто только что из воды вынырнула. А я уж поясок халата распускаю. Повел по плечам и халат к ее ногам спал, разлегся. А под халатом белье. Да такое, что иным бабам за всю жизнь не поносить. Кружевной лифчик стянул груди, так и торчат полушариями. Трусики, чистое название, да еще на такой пышной попе. У самого дыхание сперло. Сглотнул слюну. Уши заложило как в самолете. Повернул ее к себе спиной и расстегнул тот лифчик. Она плечиками повела, он и скатился с нее, как не было. Трусики тяну осторожно, боюсь порвать.

- Смелее, Петрович!

- А как порву?

- Да и член с ними!




И сама рассмеялась.

- Вообще-то он стобой!

Стянул почти до пяток. переступила через них, ногой небрежно отбросила. Стоит. А я все глаза проглядел, даже отошел немного, любуясь. Вздохнул

- Какая же ты красивая!

Она кокетливо

- Правда?

И бровки шалашиком.

_ Вот уж никогда не думала, что услышу такое.

А сама аж светится вся, даже кожа прозрачной стала. Обнял ее со спины, руки на груди, сосочки ласкаю, тереблю, пощипываю. Стоит, млеет, задышала глубоко. А я ушко ласкаю, шейку целую. И чую, что член уже в попу ее упирается, на волю рвется. И она его зачуяла, попой трется. Потом повернул ее к себе лицом, отошел на пару шагов и неторопливо рубаху снял. Сел на стул и снял носки. А потом встал. Неторопливо, даже медленно, что тот твой стриптизер, расстегнул брюки и спустил их вместе с трусами до щиколоток, переступил через них, как недавно она и встал напротив ее, во всей своей красе.

Она что-то хотела сказать, но увидела член, торчащий, перевитый сеткой вен, с красной, даже синюшной головкой, оценила размер да так и замерла с полуоткрытым ртом. Будто хотела произнести букву О, да так и забыла, что хотела. Глаз с него не сводит. Даже несмело руку потянула, будто желая потрогать. Будет еще время, милая, потрогаешь. А пока развернул ее опять к себе спиной и легонечко толкнул. Поняла сразу. Наклонилась, уперлась руками в стол, ноги раздвинула. Ощупал ягодицы и смело провел рукой по промежности. Потом еще раз и задержался на пизде. Помял ее, такую мокрую. Там не то, что просто взмокла. Целый водопад, Ниагара. Ляжки мокрые, не только киска. Погладил да и всадил палец.

Охнула, как-то присела, распрямилась и ждет продолжения. А я пальцем помассировал, да и начал клитор поглаживать. Он у баб чувствительный. Так побаловался немного. Взял член рукой и по пизде поводил. Немного задерживаясь в нужных местах. Да чего тебе объяснять? Сам скольких баб перееб. Она уже постанывает, задом играет, всади, мол, скорее. Повернул ее к себе лицом и начал губы целовать, грудь. А потом подсадил немного, она на стол и уселась. Откинулась, ждет, что дальше будет. А что дальше? Ебать тебя буду, милая. И хотя мне милее драть баб раком, а хотелось в глаза ее посмотреть. И потихоньку, полегоньку воткнул в нее, начал покачивать.

А она, сразу видно опыт, ноги мне на плечи и давай помогать. Но скороспелка. Или с голодухи. Только вот поойкала немного при каждом погружении да и заскулила, откинув голову назад. Кончила. Выпрямилась, обняла меня и давай целовать. А сама так на хую и сидит. Я же не кончил. Спустил я ее на пол, нагнул над столом да и вдул с тыла. Тут уж нешутейная работа пошла. Пыхтим оба, что твой паровоз, шлепаем телами. Короче, шуму много производим. И она что-то там попискивает. От толчков моих стол ходуном ходит. И вдругорядь разрядилась.

- И правда ты ненасытный! Я уже два раза, а ты терпишь.

Сама так и стоит раком. Да и куда денешься, когда на член нанизана. И я снова начал ее накачивать. Она так и напяливается, старается. Хуй в пизде кайфует: тепло, скользко, сыро. А у нее по ляжкам течет. Сколько же в ней сока?

Когда она кончила в третий раз, потянул я ее в спальню. Разложил на кровати, раскинул ноги пошире и говорю

- Не суди строго и не обижайся. Но хочу я тебя на вкус попробовать. И гладенькая ты, и мягенькая, и для хуя моего приятная, а вот какова на вкус? Сколько в тебе меда заложено?

- Петрович, ты будешь меня целовать? Там?

- Где там? Говори по-русски.

- Ты хочешь целовать мою ПИЗДУ?

- Не хочу, а буду.

С чего заплакала, так и не понял. Трясется от плача, слезы ручьем, а я стою дурак дураком, да еще и член торчит.

- Петрович, не смотри на меня, дуру! Не обращай внимания. Это я от счастья. Если ты и с женой так, то какая же она у тебя счастливая! Как я ей завидую!

Понял я, что кроме как в порно фильме такого она и не видела. А уж попробовать и не привелось. И тогда нежно, насколько мог, начал я ласки языком. Ух как она кричала, как мне спину царапала, простыню порвала, подушку искусала! Не знаю, сколько раз она кончила, но в конце концов запросила пощады. А я же предупреждал. Смеялась, что скорее пощады я запрошу.

Отдышалась. Выпить, говорит, хочу. Пошли на кухню. Идет, попой играет, на меня поглядывает через плечико. А я так и не кончил. И что самое интересное, как бы и не тороплюсь. Вот ведь что они с нами делают. В смысле бабы. Взяла за член рукой и тянет меня, как бычка на веревочке. Теперь,говорит, я буду тебя ублажать. Сели за стол. Точнее это я сел за стол, а она мне на колени, да таким образом, что член в пизде оказался. Покачивается на нем, обняв меня рукой за шею. Выпили немного. Она подпрыгивает помаленьку. Отпустило, значит, еще хочет. Говорю ей

- Ты не обижайся, только сейчас я кончить хочу.

- В меня? В мою пизду?

Во время поправилась. Куда же еще? Ссадил ее с колен и к подоконнику. Он устойчивее. Она стоит, в окошко поглядывает, там уже стемнело, а я вгоняю в нее со всей дури. От толчков только что стекло лбом не вышибает. Разогнался и чуть не проскочил остановку. Да не проскочил бы. Задергался член, выплескивая содержимое. И она задергалась в ответ. Запричитала что-то по- бабьи.

Сижу, отышаться не могу. Она опять на коленях. За шею держится, на ушко шепчет

- Я уж думала все, наеблась бабенка до сыта. А как ты кончать начал, аж живот свело. И сама не поняла, как кончила. Вроде как и не завелась, а вот как-то мигом все получилось.

- Это они друг другу понравились. Хуй и твоя киска породнились.

Смеется. Трется мордочкой о щеку, а щека не бритая.

- Наколешься о щетину.

- Ничего. Мужчина должен быть слегка не бритым. Ты мне вон все ляжки расцарапал щетиной. Раздвинул ей ноги, и правда, красно меж ляжек. Натер.

Посидели еще немного.

- Петрович, ты иди. Боюсь, что если сейчас не уйдешь - не уйдешь никогда. Не отпущу. И жену твою уже к тебе ревную. Убить готова. Лучше ты иди. А как соскучишься, приходи. Я ждать буду. Сама не позвоню. Не из гордости. Боюсь сорваться.

Начал одеваться.

- Подожди! Давай еще разок, если сможешь.

Смог, конечно. С такой женщиной, да чтоб не смочь. Потом она сама меня помыла, одела как ребенка, все проверила и отпустила. И скажи какя зараза: сам на нее запал. Всю ночь о ней думал, на работе из головы не выходила, а как вечер подошел, купил цветов, вина, конфет и позвонил. Будто за дверью стояла. Обнимает, плачет

- Я знала, что ты придешь! Если бы ты не пришел, я бы умерла!

И была у нас ночь любви. Хорошо, что соседи милицию не вызвали. Но нервно покурить выходили. А может кто-то и на свою завелся.Пример заразителен. И теперь встречаемся. Только спокойнее у нас стало. Нет, страсть осталось. Но вот вроде как первый голод утолил и потом ешь уже неторопливо, не хватаешь все подряд, не глотаешь нежованое, не давишься. А блюдо она каждый раз подает новое, так что аппетит не пропадает