Измена в домике в деревне

Танька стояла у загородки загона, согнувшись и крепко держась руками за жерди. Ее голенькая попа, розовенькая и прекрасная, активно работала, поддавая навстречу моим движениям. Мы просто еблись. Причем весьма активно.

Сегодня после обеда Татьяна зашла в кузницу, где я работал, и передала мне просьбу своей свекрови бабы Нюши о помощи. Бычок, чтоб он быстрее под нож попал, разворотил всю загородку. Вот и просит бабулька помочь с ремонтом. Сын ее, Танькин муж, ушлепок и алкаш, был на сплаве и скорого возвращения его ждать не приходилось. Танька стояла в проеме двери и солнышко четко обрисовывало ее фигурку.

А посмотреть было на что. Небольшого ростика, ладно скроенная, пухленькая, Танька притягивала взгляды мужиков. Ее попа при ходьбе выдавала немыслимую амплитуду колебаний, ее груди распирали кофточки и платья, стремясь вырваться на волю, крепенькие и пухленькие ножки твердо ступали по земле. Свекруха пообещала щедро заплатить и я согласился пообещав заглянуть после работы.

Отстучав молотком положенные часы, забежал домой, перекусил и, взяв инструмент и сообщив жене о моем намерении помочь бабке Нюше, потопал на другой край деревни. Жена привыкла, что меня часто привлекают соседи для помощи. Слава практически не пьющего мужика, к тому же мастера на все руки, не давала засиживаться дома. Да и лишняя копеечка в дому еще никому не вредила.

Осмотрев фронт работ, сказал бабке, что возьму по-божески и назвал примерную цену. Бабка не ожидала таких скидок и от радости стала засылать Таньку в магазин за конфетками и печенюшками к чаю. Раз мужик не пьет водку, пусть пьет чай. Неожиданно она резко передумала и решила прогуляться сама, оставив Таньку мне в помощь. Где что придержать и подать могла и бабенка. Мы приступили к работе.

Работал я, а Танька стояла, облокотившись на жердину загона, и чесала языком. Прилаживая нижние доски загородки, я присел. Вид открывался поразительный: коротенькое платье не скрывало трусики, обтягивающие аппетитную попку, чуть выпирающий лобок и влажное пятно в промежности. Я начал расточать комплименты Танькиным прелестям и выразил сожаление от того, что не могу подержать такую роскошь в руках, что не отрывался бы от этой попы и писи целыми днями и ночами, что сам готов доплатить бабке Нюше, только бы иметь возможность овладеть такой прелестью.

Танька выразила сомнение по поводу платы бабке Нюше за то, что ей не принадлежит. И если уж я так желаю засадить дурака под кожу, то договариваться надо с ней, а не с бабкой. Я, извинившись за недомыслие, переадресовал свои предложения Таньке, намекнув о нашей возможной встрече. Танька, девка простая, деревенская, разводить политесов не стала, она к ним просто не приучена, просунула руки под подол и стянула с себя трусы, повесив их на жердину загона.

- Ну, чего ждешь, давай.

- Что, прям здесь?

- А где же еще?

- А бабка?

Сказал и сам понял, что сморозил глупость. При бабкиных ходовых качествах топать до магазина и обратно надо было время. Учитывая, что магазин располагался на нашем краю деревни, а в магазине кучковались товарки, с которыми надо было обменяться сплетнями, скоренько ожидать бабку не приходилось.

Я облапил Таньку, начал горячо целовать. Ее язычок умело шуровал у меня во рту, губы страстно отвечали на мои поцелуи. Руки мои давно обшаривали желанное тело. Одна лапала и мяла грудь, выскочившую из лифчика, другая шарила в пизденке, разминая, гладя и ласка ее, добиваясь разогрева и выделения смазки. А смазка уже текла по пальцам. Щупать Таньку было неудобно.

И так небольшого ростика, присев и слегка раздвинув ножки, она опустила свою промежность очень низко и мне приходилось приседать, чтобы нормально ласкать ее. Тогда просто развернул Таньку задом, наклонил и, закинув подол платья ей на спину, принялся шарить в пизденке уже с этой стороны. Бабенка завелась. Она крутила попой, сжимала и раздвигала ноги, промежность и даже бедра были влажными. Не в силах терпеть такое зрелище, быстро спустил штаны до колен и влез в Танькину дырочку. Скачки начались.

И вот теперь Танька активно поддавала задом, насаживаясь на член все плотнее, стремясь вобрать его весь, без остатка. Просунув руку ей под лобок, гладил сикелек, пощипывал те места, куда не проникал член. Танька сильнее задвигала задом, прилипла, остановившись, глубоко вздохнула и немного писькнула в мою ладонь, лежащую на лобке и ласкающую секилек. Быстрее заработав задом, начал догонять подругу. Хотя и расслабилась, хотя и получила удовольствие, Танюха помогла мне своими подмахиваниями закончить и разрядиться в нее. Немного постояв, прилепившись к ее попе, оторвался и подтянул штаны. Мужик со спущенными штанами не самое приятное зрелище, где-то даже смешное.

Смешным в глазах свеже-выебанной Таньки я быть не хотел. Танюха, присев, опорожнила мочевой пузырь, подтерлась своими же трусами и, не надевая их, пошла в дом. Вскоре вернулась. Ее морда лица излучала довольствие и сытость кота, уполовинившего хозяйскую кринку сметаны. Я уже перекурил и что-то там приколачивал, стоя практически раком. Танька запустила мне руку промеж ног движение, каким мужики сзади хватают бабенок за пизду. Ухватилась за опавший член и рассмеялась, сказав, что такой маленький и уставший требует ласки, жаль только, что скоро свекруха придет. Свекруха и пришла. Мы уже практически закончили работу. Бабка запарила чаю, покормила меня печеньками, дала конфет для дочери и расплатилась за работу. Попросила заглянуть на днях подновить полок в бане. Глянув на Таньку, я согласился.

Шел домой и радовался летнему вечеру. В кармане лежали честно заработанные деньги, в кулечке конфетки для дочери, в яйцах звенела пустота, если она может звенеть. Но я знал, что и на долю жены там осталась порция спермы и горел желанием сравнить пизду жены с Танькиной, пока ощущения не притупились.