Откровение

Даже не знаю, с чего все началось. Казалось бы, такой чудесный вечер был. Сходили в гости, посидели в хорошей компании, повеселились, пришли домой. У меня на предстоящие вечер и ночь самые радужные планы, самые смелые мечты, а она, моя подруга, ни с чего вдруг завелась. И не люблю я ее, и не ценю, и весь вечер танцевал только лишь с одними прошмандовками ( это ее подружки ). А с ней, беднененькой сиротиночкой, лишь несколько раз всего, да и то так себе. А сам весь вечер только на этих сучек и пялился, на титьки их, на задницы.

И далее все в таком же духе. Попытки успокоить, уговорить мою милую, ни к чему хорошему не приводили. Мои слова производили эффект бензина, подлитого в костер. А затем наступило время действия. Переодевшись в домашний халат, почувствовав себя уверенней, моя дорогуша перешла от словесных баталий к физическим. На очередное мое замечание, невинное с точки зрения трезвого человека, она кинулась в атаку. Растопырив пальцы с накрашенными ногтями, нацелилась ими мне в лицо. Кто поймет, что у пьяной бабы на уме? И я не стал рисковать. перехватил свою радость и прижал ее руки, вцепившись в них своими.

Она извивается, вырывается, только что слюной не брызжет. Старается хотя бы ущипнуть, раз не получается ударить. И это не в ее силах. И она вцепилась зубами мне в грудь. Да так больно. Потом синяк носил пару недель. Тут уж я рассвирепел. Перехватил ее поудобнее, повернул к себе спиной, руки за спину, только что не надел наручники, потому что их и в помине у меня не было, и на диван завалил.Прижал всем своим весом, а он у меня и не такой уж маленький. Она извивается, выползает из-под меня, что тот угорь, только и надежда, что руки крепко держу. Она и ногами старается пнуть, и так всяко разно. А уж какие слова говорила, то нашему прорабу было бы сладчайшей музыкой и бальзамом на душу. И откуда только такие познания в русском матерном?

Халат сполз и держится где-то в районе локтей, а подол задрался и вот она, ее, то есть моя любимая попа. В тоненьких " выходных " трусиках. И меня вдруг такое желание обуяло. Прижав милочку, чтобы рук не распускала, начал стягивать с попки трусики. До колен стянул, дальше или ее отпускать, что чревато последствиями, она еще не утихомирилась, или так постараться овладеть милой. Да еще надо свои одежки как-то снять. Справился. Как она лежала животом на диване, так на нее и навалился. Она попу зажимает, ноги не раздвинуть, потому что трусы мешают. Прямо безвыходное положение. Не бывает таких. Я руки ей отпустил, все одно весом придавил, а назад не заведет, не обдерет и не ущипнет. И получилось трусики с нее стянуть.

А уж дальше дело техники. Она верещит, кричит, что ничего не хочет, что я ее насилую, что завтра же пойдет в милицию с заявлением на изнасилование. А я задницей двигаю. Стараюсь засадить поглубже. Через некоторое время голос стал терять громкость, потом из речи исчезли гневные нотки, а потом с ее губ слетел первый стон сладострастия. Прекратил я ее насиловать грубо, стал двигаться нежнее, ласкать принялся. Она от поцелуев в шейку чуть пониже волос тащится. И когда лопатки целуешь. А уж поцелуи в попку приводят ее в состояние восторга. Вот и вышел я из нее, милочки моей, прекратил терзания ее тельца, начал ласки и поцелуи. Она выгнулась кошкой, спину прогнула, а попу выставила. Только что не мурлычет. Куда что делось, весь ее гнев? И коленками на диван влезла, так встала. А потом на спинку повернулась и ручками, сразу двумя, развела губки в стороны.

Подставила под поцелуи еще одно свое заветное место. А чего, провинился, хотя и не понимаю своей вины, да она лучше знает, так давай, отрабатывай, грехи замаливай. И принялся замаливать. А когда она меня пару раз простила, оповестив об этом всех соседей своими воплями, позволила доказать мою верность, излившись в нее. Оценив количество жидкости, которое ей досталось, осталась довольна. не потерял ни капли на стороне.

Позже, уже приняв совместную ванну, лежа в постели, попеняла, что я все таки ее изнасиловал. Говорит, что сопротивлялась по-настоящему, без обмана. И была в таком гневе, что могла бы и пришибить, когда я только проник в нее. А потом поняла, что не сможет со мной справиться и расслабилась, получая удовольствие. А вот если я хочу получить полное прощение за то, не знаю за что, то она готова раздвинуть ножки. И даже может лечь на меня для моего же удобства. Заодно постарается доставить удовольствие и мне, поработав немного ротиком.

Утром, проснувшись, милая моя, даже не сбегав в туалет, оседлала своего скакуна и простила меня еще раз.

Был у кого-то в гостях. Немного выпили, потанцевали, повеселились. Пора домой. Хозяева попросили проводить одну гостью до дома. Она одинока, выпила достаточно, чтобы захмелеть, как идти? Или свалится где, не добравшись, или прихватит кто, воспользовавшись ее состоянием. Мне что, мне не в тягость. Один, дома не ждет никто. Дорогая моя у мамы загостилась, так что отчитываться не перед кем. И пошел я провожать мадам. Точно мадам. Роста приличного, на каблуках так повыше меня. И телосложение совсем не хрупкое. Настоящая русская женщина из тех, что по избам горящим шарятся, да табуны коней останавливают. Идти недалеко. Пока шли, разговаривая, а вот уже и дом. У подъезда начал говорить прощальные речи. Мне, мол, пора, задержался и все такое прочее. А она говорит, что одна в подъезд идти боится, вдруг там хулиганы - маньяки - насильники ждут, чтобы бедную беззащитную женщину охально изобидеть.

Не хочу же я в утренних новостях прочитать, что в подъезде собственного дома была изнасилована гражданка такая-то. И как моя совесть потом даст мне возможность спокойно жить, она же меня замучает. Вот поленился на третий этаж подняться, а мог бы и способствовать счастливому избавлению женщины от маниакально настроенных граждан. И если я не поленюсь проводить ее до квартиры, она возместит мне затраты физических сил, напоив кофе, или чаем, или еще чем по моему собственному выбору. На вопрос о том, не боиться ли, возникновению у меня маниакальных желаний, ответила, что мне доверяет. А чтобы я не утруждал себя насилием, сама даст. И в глаза смотрит. Над козырьком подъезда фонарь висит, освещает площадку. И в свете этого фонаря хорошо видно ее лицо. И на лице такое выражение ожидания, просьбы и чего-то еще. Не физиономист я, не могу описать точно. Грех отказывать. Да еще слова песни припомнились: "...Если женщина просит..."

Дома хозяйка переоделась. В домашней одежде, без каблуков и без боевой раскраски, которую быстро смыла, оказалась не такой уж гром-бабой. Обычная женщина. Немного крупновата, но без излишков жира. Напоила меня кофе. И даже с коньяком. Сидим, оба притихли. Никто первым не решается сказать, что пора бы и делом заняться. На улице было одно, а здесь какое-то стеснение напало. Сколько не сиди, а если уж что-то пошло не так, пора и честь знать. Пошел я к дверям, туфли свои надевать и на выход. Она меня провожает. Пока я обувался, руками халатик теребит, места им не находит. И когда я уже за ручку дверную взялся, собираясь открыть двери и перешагнуть порог, прощаясь с домашним уютом и гостеприимством хозяйки, что-то подтолкнуло. Как внутри прорвало что-то. не помню, кто первым сделал движение навстречу, но через мгновение мы уже слились в поцелуе. А опомнились на кровати, полностью раздетыми.

У нее, моей гостеприимной хозяйки, было чудное тело. Кожа чистая, напоминает шелк и персик одновременно. Гладкая. Груди крупные, но не обвислые, а просто такие, что приятно и посмотреть и подержать. Талия тонкая, по сравнению с шириной бедер. А бедра великолепные. С такими бедрами что зачинать, что носить, что рожать. Ноги крепкие. И сходятся как раз у симпатичного, тверденького животика, низ которого четко выделяет треугольник черных волос. И не подбривает, не стрижет, а треугольник как по линейке очерчен. А уж когда ноги раздвинула, руку мою для ласк впуская, ощутил твердые, будто накаченные спортивными тренировками, плотные половые губы. Внутри напротив все было мягко. Горячая и влажная плоть подалась под пальцами, впуская меня в ворота наслаждения. Когда палец проник в глубину, она охнула, подалась навстречу всем телом и отдалась страсти.

Извиваясь, получая наслаждение от каждого движения, умело руководила моими действиями. А когда достигла пика, не словами, стонами, попросила взять ее. Крепкие ноги обвили меня, помогая проникать глубже, одновременно регулируя ритм. Таз двигался навстречу, совершал движения из стороны в сторону, помогая получить полное удовлетворение изголодавшемуся по ласке телу. И вот оно: А! А! А-а-а!

Разные женщины встречались, по -разному вели они себя в постели. И кричали все по-разному. А эта просто тянула на одной ноте букву А, постепенно затихая. И вместе с уменьшением тона ее А, затихало, успокаивалось ее тело, только что бившееся подо мной,грозя сбросить с себя. И сбросила бы, если бы не прижимала ногами, удерживая в себе и на себе. И руками за плечи, вонзив в них ногти. Хорошо, что у женщин нет таких когтей, как у кошек.

Успокоилась. Отдышалась. И уже с интересом на меня смотрит, интересуется, почему же это я не закончил дело семяизвержением, что было бы вполне логично. Или я все же кончил и это новая готовность к бою. Хотя нет, было бы намного больше влаги, а так она ощущает только свои выделения. И даже проверила, потеснив мой член, который все еще находился в ней, просовывая во влагалище пальчик.

А потом прошептала на ухо, что она, без сомнения, большая свинюшка, но раз уж так получилось, то не буду ли я против, если она воспользуется ситуацией и постарается получить от меня что-нибудь еще. А если и не получится, то и не надо. Она свое получила и теперь пришла пора мне получить свою порцию удовольствия. Заверил, что я не против, а только лишь за и постараюсь продлить насколько смогу состояние стояния. Начали медленно, теперь уже наслаждаясь каждым движением, каждым соприкосновением тел. Не спеша, получая удовольствие от самого процесса. Утолив первый голод, наслаждались вкусом лакомства . И вскоре оба завелись, заторопились навстречу оргазму.

Чистые после душа, лежим, обнявшись, наслаждаемся простыми прикосновениями. Приятно чувствовать соприкосновение тел. О чем-то говорим. Это скорее звуковой фон для наших рук, что изучают и ласкают тела. Она, целуя мне грудь, начала сползать вниз по животу. Понимая, что она хочет, выслушал практически целую речь о том, что она, вообще-то, не такая, не позволяет себе такого рода ласки, но вот сегодня не может удержаться от дикого желания попробовать и это. И когда ее губы сомкнулись на головке члена, понял, что действительно, для нее это новинка. Немного покайфовал. Не то, чтобы я очень любил оральный секс, просто когда женщина берет в рот твою плоть, это означает, что она доверяет тебе полностью, вся раскрыта, отдается на твою милость, как побежденный отдается на милость победителя. И я потянул ее за попу, до которой смог дотянуться рукой. Не прерывая сосательных движений, поняв, чего я от неедобиваюсь, оседлала меня, перекинув ногу через грудь и подав свою пещерку поближе к моим губам.




Ответил ей тем же, чем она благодарила меня. То есть начал ласкать ее языком и губами. Приятный, немного мускусный запах. На вкус слегка кисленькая, напоминает вкус жены. Сразу было видно, что если когда и доводилось ей испытывать подобное, то очень и очень давно. А скорее всего и никогда. Потому что уже через несколько мгновений она извивалась на мне, придавливая свою жаркую и мокрую, да еще и вкусную пещерку к губам, стараясь заполучить язык не только снаружи, но и во внутрь. И лексикон изменился. теперь квартиру оглашали не только А и его производные. было тут и ой, и ай, и уй и еще много чего. Вплоть до крика: Кончаю! Кончаю-ю-ю! Блядь! Ма-а-ма! При чем тут блядь и мама, так и не понял. Ей видней.

А потом она лежала на животе, подложив под него подушку и выставив попку, за которую я держался, вгоняя в раскрытую пещерку своего дружка, нацелованного и обсосанного. И когда излился, когда не упал, рухнул на нее, придавив так, что пискнула от неожиданности, когда уже и член, опав, выполз из пещерки, пробормотала, что надеялась на удовольствие, но о таком даже не мечтала. И не сгоняла меня, терпела, придавленная. Даже попросила не отпускать ее, не слазить, оставаться в таком положении. Так и уснули.

Утром меня напоили кофе с булочками, потому что от завтрака я отказался. И проводили до дверей, чтобы я успел забежать домой переодеться на работу. А на вечер я получил приглашение, вполне официальное, на ужин. При свечах, между прочим. И закрепили это приглашение поцелуем, едва не переросшим в более решительные действия. Остановило нас осознание того, что удовольствие - это хорошо, но на работу приходить тоже надо. И еще. На прощание признание: Я будто сто лет тебя знаю. Никакого стеснения. И мне даже нравится, когда ты меня рассматриваешь.

Корпоратив. Что может быть проще. Это такое время, когда люди открывают все свои потаенные струны. Предстают в обнаженном виде. Не в том смысле, что раздеваются, хотя и это присутствует, а обнажают свою сущность. Начинается все как обычно. Мужчины при галстуках, в застегнутых пиджаках. Женщины с красивыми прическами, в боевой раскраске, призванной сводить с ума мужчин. И разговоры за столом

- Водку? Мне? Что вы, что вы! Только вино. Чуть-чуть.

Через некоторое время мужчины распускают галстуки, расстегивают пиджаки. Прически женщин имеют несколько растрепанный вид.

- Водку? Мне? Ну если чуть-чуть.

Еще через некоторое время от боевой раскраски остаются следы в виде размазанной туши, помады. Прически растрепаны. У мужчин отсутствуют галстуки. Пиджаки висят на спинках стульев.

- Мужчины, кто-нибудь нальет даме водки?

Совсем немного осталось до танцев на столах. Одежда женщин, такая безупречная в самом начале вечера, приобрела, после тисканий по закоулкам, растрепанный вид. Коктейль из вина и водки, перемешавшись в желудках, ударяет в голову, лишая индивидов тормозов. Дамы, такие недоступные и неприступные, становятся вполне досягаемыми. А некоторые и сами спешат навстречу приключениям на свою пятую точку.

В самом начале вечера присмотрел молоденькую работницу бухгалтерии Катеньку, наметив ее на роль секс партнерши. Если не перепьет, то вполне возможно, что постоит раком, подставив пипку. Считается в порядке вещей на корпоративе перепихнуться где-нибудь в уголочке, в укромном местечке, по-скоренькому, безо всяких обязательств. Сняла трусики и дала. всего и делов. И нет нужды раздеваться совсем. Так, до коленок приспустила и все. В этом случае проигрывают те, кто пришел в брючном прикиде. Особенная морока с джинсами. Приходилось сталкиваться с такой проблемой. Ну ее к лешему, такую одежду. Попили с Катенькой под различного рода тосты, потанцевали, успели насосаться вдоволь в закоулках, и даже по рукоблудили, залезая в трусики и брюки.

Ощупали у кого что есть и чего можно ожидать в продолжении банкета. У Катеньки лобок подбрит, осталась лишь небольшая кисточка в виде бородки мушкетеров. А так ничего себе пирожок, горяченький и уже готов к употреблению. И она осталась довольна проверкой, оценив мощь и размеры инструмента, на котором вскоре ей предстоит играть. Вскоре она дошла до кондиции и сама потащила меня на третий этаж, за пожарный щит, где не одна пара занималась удовлетворением своих страстей и желаний, без надежды на продолжение рода, о чем свидетельствовало множество использованных резиновых изделий. Быстро покончив с прелюдией из нескольких поцелуев, Катенька приподняла подол, стянула трусики, сняв их совсем и затолкав ко мне в карман, повернулась задом, наклонилась и заголила попку. И что мне оставалось делать? Я и сделал то, что от меня ожидалось.

Вставил Катеньке то, что она так страстно желала получить в свою мокрую и разгоряченную пипку. Быстро, в антисанитарных условиях, в каком-то закутке мы разрядились. Не знаю, был ли это для Катерины полноценный оргазм, или это было наиграно, но стонала она правдоподобно. Не разрешая кончить туда, повернулась и просто до дрочила, приняв порцию спермы в ладонь. И одернула подол платьица, приняв вид невинной студентки. И лишь управившись с этими делами, обнаружили, что за нашими действиями внимательно наблюдает кассир Лидия Сергеевна, дама лет сорока с небольшим, вполне серьезная , не позволяющая себе никаких фривольных отношений с кем бы то ни было. Катенька пискнув что-то нечленораздельное, упорхнула в неизвестность, оставив на память о себе приятный запах и трусики в моем кармане, а заодно и меня один на один с Лидией Сергеевной. Та, хоть и была довольно хорошо накачана спиртным, что-то соображала.

И очень заинтересовалась, чем это мы здесь занимались. Пришлось конкретно, с применением не нормативной лексики объяснить, что взрослые люди могут позволить себе занятия подобного рода. И ничего в этом противоестественного нет. Напротив, это особо хорошо сплачивает коллектив. Проникнувшись моей речью, чему способствовало то, что кто-то еще решил использовать место за щитом по прямому назначению, а значит мог застать нас в неподобающем месте и в неподобающих позах, потому что я во время своей речи крепко держал Лидию Сергеевну за некоторые места, за которые совсем держаться и не надо было бы, она своим ключом открыла двери в какую-то подсобку, о которой даже я имел смутное понятие. Дверь распахнулась без звука, так же и захлопнулась, отгородив нас от мира всеобщего разгула, творящегося там, вне помещения.

Мы стояли в тесноте каморки, прижавшись друг к другу и даже старались дышать через раз, а за тоненькой дверью наш экономист, вполне респектабельная дама, подставляла свою лохмашку кому-то из молодых программистов. Я стоял спиной к стене, Лидия Сергеевна прижималась ко мне своей спиной, держась за ручку двери, которую так и не отпустила, а сейчас боялась отпускать, не желая лишний раз шуметь. Сама не желая того, она предоставила мне полный простор для ощупываний ее тела. И я воспользовался. Начал с груди. Она дернулась, но вспомнив, что за дверью сейчас стоит раком одна из ее начальниц, притихла и лишь недовольно сопела, когда я, высвободи в ее маленькие груди из чашечек лифчика, крутил соски. Попутно целуя шейку, ушки. Потом мои руки перебрались ниже и задрали юбку.

Отодвинуться ей было некуда и она стояла, прижавшись попой ко мне, ощущая, как у меня в штанах наливается и увеличивается в размерах член. Не причисляю себя к супер героям на сексуальном фронте, но вот что-то нашло и я,совсем недавно кончив в Катенькину ручку, снова захотел. А руки уже стянули трусики с Лидочкиного зада и щупали, мяли ягодицы, насильно проникая в маленькую дырочку. Потом, насладившись властью над молчаливой и лишь тихо сопящей в недовольстве женщиной, проникли в другое место, где было несравненно свободнее и вольготнее, намного мокрее. Я уже давно вытащил из ширинки набухший член и теперь он упирался в полушария Лидочкиной попы, старался проникнуть меж крепко стиснутых ягодиц и бедер. Хоть туда, хоть в иное отверстие. Главное было проникнуть. Она запустила руку за спину, перехватила этот толкающий ее отросток мужского тела и тихонько, со змеиным шипением в голосе, прошептала, что без резинки мне даже и думать нечего, просто не даст.

Всяких макак трахаем и не хватало ей еще мужа заразой какой наградить. И если у меня с собой, как и у всех безалаберных мужчин, нет такого изделия, то вот у нее в сумочке оно есть. Только тихо, без шума надо достать и надеть. И вскоре она, согнувшись, стояла в позе Катеньки и принимала в себя все, чем наградили меня родители. Мы не шумели, потому что за дверью экономист и программист, закончив свои дела пустились в около научные споры, не имеющие отношения к занятиям за пожарным щитом.Что водка с людьми делает. А вот когда голоса удалились, Лида, раскочегаренная моими крутилками ее сосков, ласканием клитора, до которого свободно дотягивалась рука, и членом, находящимся в ее пипке, отдалась нахлынувшей страсти. Она не стеснялась в выражении своих эмоций. Видимо,женщине не часто достается оторваться по полной. Вот она все время и ходит мрачная и сердитая.

Надо бы уделять ей побольше внимания. А пока что она стонала, двигала попой во всех направлениях, просила потереть клитор и поиграть сосками. И, главное, быстро не кончать. Просто заклинала. А куда уж дальше? Только что излился на Катьку, да и выпил предостаточно. Так что тормоза работали на всю катушку. Мне бы вообще кончить, а не ходить с бугром в районе ширинки. И я насаживал этот мокрый шашлык на свой шампур, раз за разом извлекая из ее горла звуки сладострастия. Вот она задергалась, застонала громче, слегка вскрикнула и забилась на этом колу. Потом притихла, расслабилась так, что ее колени подогнулись и мне пришлось придержать падающую женщину. Дав ей немного передохнуть, задвигался с новой силой и через некоторое время она откликнулась, включилась в процесс. В этот раз все продолжалось намного дольше. И она, и я получили желаемое. Причем она несколько раз.

Мы думали, что нас потеряли. Никто даже не обратил внимания на наше отсутствие. Катька без трусов, сверкая попой из-под коротенького платья, лихо отплясывала танец непонятного названия и стиля, и ей отсутствие детали одежды совсем не мешало. И остальные были примерно в таком же состоянии. так что мы с товарищем экономистом были самыми трезвыми среди всего коллектива.

Когда толпа расползалась кто куда, находя место где можно при клонить буйную головушку, мы направились в кабинет экономиста. И там, уже полностью избавившись от одежды, на стареньком диване, пережившем не одно поколение конторских работников, предались утехам. Лидия Сергеевна тоже сумела удивить меня, оказавшись минетчицей с опытом. Раз за разом добиваясь восстановления работоспособности от, казалось бы, навсегда уснувшего бойца, насладилась сполна его твердостью и величиной. А так же умением доставлять наслаждение.

Кто-то уполз домой под утро. Кто-то так и остался ночевать в офисе, не сумев пересилить тяжесть земного притяжения. Я проводил до самого дома Лидию Сергеевну. Да и почему бы не проводить, если вызванное такси довезло нас до ее подъезда. А потом и меня высадил таксист. Довольный платой посигналил на прощание.

Хорошо, что после корпоратива два выходных. Можно отоспаться, отлежаться, просто поваляться, восстанавливая подорванные силы. Благо жены дома нет и не надо отговорки искать, оправдывая свое отвращение к ее пипке и невозможность исполнения супружеского долга.