Я не продаюсь

Жизнь серьёзной девушки строго воспитания небогата на эротические приключения. Стабильные отношения с занудой-романтиком или солидным человеком, планы на создание семьи, секс по выходным, работа по будням, никаких интрижек с начальством, гордый взгляд в сторону пикаперов, никаких пьянок с последующим удивлением «Кто это человек со мною рядом?», тайные мечты об экстремальном сексе, которые никогда не воплощаются в жизнь… И всё-таки есть в жизни каждой строгой девушки приключение, о котором она никому не рассказывает.

… Поздний ноябрьский вечер застал меня у подруги, истерично жалующейся на измену мужа-потаскуна. Подруга напилась в дым, я выпила пару бокалов сухого красного. Часам к одиннадцати, выполнив долг по утешению всхлипывающей жертвы кобелизма, вызвала такси и вышла под моросящее небо. Микрорайон построили без всякого разумного плана, понатыкав новостройки как попало, поэтому таксисты тут постоянно плутали по тупикам и переулкам. Во дворе лучше не ждать, поэтому я вышла к проспекту и стала ждать такси.

Пробок уже не было, по дороге пролетали одинокие машины, ослепляя фарами. Под куртку пробирался ноябрьский ветер, волосы под моросью стали завиваться – они у меня всегда вьются под дождём. Холодно, мокро и дома никто не ждёт. Полгода как закончились отношения с мужчиной, завяли, как цветы. Не ссорились – разбежались от взаимной скуки.

Полгода у меня не было регулярного секса. Вообще никакого не было.

Я ж не такая – я не могу ради здоровья или от срыва башки. Одна радость – вагинальные шарики. В последнее время ношу их даже на работу, в сумочке. Леди-босс, жуткая мегара климактерического возраста, буравит взглядом, требуя отчёта, а ты сидишь и перекатываешь шарики вагинальными мышцами, чувствуешь горячую пульсацию между ног, и думаешь: а у неё есть такие? Точно есть. У всех одиноких женщин такие есть: вместо двух яиц – два шарика, сначала холодных, когда их погружаешь в скользкую глубину, потом – горячих, когда они выскальзывают на ладонь…

- Сколько? – кажется, меня уже второй или третий раз о чём-то спрашивают.

Притормозившая «бэха» сияла под струями усилившегося дождя и светом фонаря. Мужчина распахнул дверцу и в упор смотрел на меня.

- Сколько?

Это меня спрашивают? Надо ответить что-нибудь резкое, гордое и… Неожиданно я услыхала свой голос:

- Пятьсот.

Мужчина кивнул. Седые виски, плотно сомкнутые губы, взгляд человека, привыкшего управлять. Никогда с такими не встречалась. И уж тем более никогда не садилась в машину к незнакомцу. И сколько берут эти… ну… бабочки… тоже не в курсе. Ляпнула, что первое пришло в голову. В фильме что-то подобное слышала.

- Ну?.. – нетерпеливо.

Ноги сделали шаг, другой… Это я? В салоне автомобиля совершенно незнакомого человека? Мне никогда не доводилось лечь в постель на первом свидании – я даже на третьем никогда на подобное не решалась… «Бэха» рванула с места, трусики неожиданно стали мокрыми, как будто тоже умудрились попасть под дождь. Да что там – под тропический ливень…

Администратор отеля окинула нас презрительным взглядом. Мой спутник открыл дверь номера, сбросил пиджак, потянул узел галстука. Прелюдии не будет, судя по взгляду. Мои руки сами начали стаскивать колготки и трусы. Потом – юбку, и только потом – куртку. Белую офисную блузку снять не успела – он толкнул меня на кровать, лицом в подушку. Не сдёргивая покрывала. Сильные руки приподняли мне бёдра, и горячее, твёрдое, железное раздвинуло, разорвало, вторглось в глубину.

Кто-то охнул. Кажется, я…

Он двигался мощно, размеренно, жёстко, агрессивно. Мои желания его не интересовали, и это было… это возбуждало. Отвечая на проникновения, влажная глубина пульсировала, охватывала ствол. Его руки стиснули ягодицы, пальцы до синяков впились в тело. Тяжёлой дыхание прерывалось хрипами. Он мял ягодицы, вбивая раскалённый штырь.

Тело предательски отвечало на каждое движение. Он навалился, руки рванули блузку, проникли под бра, стиснули грудь.

Пещерный тоннель расширил раскалённый лавовый поток, мир взорвался фейерверком. Кто-то закричал… глухо, в подушку… мой голос… кажется… да…

Отдыха не было. Сняв презерватив и отбросив его на груду моей одежды, он устроился полулёжа на подушках и наклонил мою голову к паху. Рука погрузилась в вымокшие под дождём волосы, пригибая и направляя. Абсолютное подчинение. Ниже, глубже…

- Плотней обхватывай!

Губы подчинились приказу. Вагина заныла от желания. Едва дотерпев до выплеска, застонала, погружая пальцы в глубь себя. Он молча наблюдал, потом позвонил в ресторан, заказывая вино и виноград. Себе налил бокал, мне швырнул гроздь винограда.

- Засунь пару ягод.

Пальцы подчинились. Тело импульсивно сжалось, раздавливая ягоды в виноградную кашицу.

Допив бокал, он потянул меня за волосы, усаживая сверху. Теперь я могла задавать ритм. Напротив было зеркало, и он смотрел, как я двигаюсь.

- Ниже! До упора!

Блузка с оторванными пуговицами распахнулась, кружевом бра сбилось, обнажая соски. Он потянулся за бутылкой, налил ещё бокал, поднёс к мои губам. Потом плеснул остатки на грудь. Вино потекло на живот. Внутри опять скрутило судорогой.

- Продолжай, не останавливайся. В темпе, ну!

… Он окинул меня взглядом, когда я пыталась застегнуть блузку на оставшиеся пуговицы. Белое кружево пропиталось вином.

Положил на столик десять купюр.

- Премия.

Потом подумал и добавил ещё несколько:

- Купишь новые вещи.

«Я не такая». Он оделся и вышел, а я так и не сказала, что я не такая.

… Таксист ухмылялся, поглядывая в зеркало. Проследив за взглядом, я смахнула с волос жемчужную каплю.