Мастурбация соседки за стенкой

Кто-то со своими соседями дружит семьями, обедает вместе, смотрит кино. Кто-то терпеть не может живущих за стеной людей и выплёскивает неприязнь в музыке на всю громкость из приставленных к стене колонок в ответ на их вечный ремонт. Каких соседей больше? Хотелось бы верить, что всё же первых. И совсем немного в человеческих муравейниках соседей, отношения между которыми не вписываются в привычные рамки.

Почти десять вечера. Вера, моя соседка, спать ложится относительно рано для жительницы большого города, а вместе с ней и мне пора в кровать. Закрываю плотно шторы, чтобы не бил в глаза свет от фонаря на улице. Всё светящееся, моргающее и блестящее в моей квартире отключено уже давно. Мне этим вечером понадобится не зрение, а другие чувства.

Я лёг на кровать, не укрываясь одеялом. В комнате хоть тепло, но мне нужна пара минут, чтобы моё тело привыкло к лёгкой шелковистой прохладе постельного белья. Сняв трусы, я кладу их на пол, не далеко от кровати, чтобы найти, не включая свет. Я недавно вышел из душа, тело под тканью влажное, поэтому, хоть в комнате нет сквозняка, в низу живота проходит приятный свежий ветерок, отчего яички подтягиваются, мошонка стала твёрдой, став на ощупь как больших размеров грецкий орех. Такое бывает, когда встречаешь человека, которого очень сильно хочешь. Впрочем, как раз сейчас такой момент: я уже слышу, как за стеной скрипнула, пока ещё робко, кровать.

Я всегда удивлялся, почему люди ругают тонкие стены? Сейчас я могу слышать каждое движение своей соседки. Вот она укладывается поудобнее, вздыхает расслабленно, поправляет подушку. Очевидно, и у неё был сегодня трудный день. Жаль, что я только завтра узнаю, какое на ней надето бельё: утром она вывесит его на балконе сушиться. Что ж, мне не привыкать, пофантазирую. Я знаю, что в её гардеробе есть прелестные красные трусики в мелкие кружева. Хотя, это чересчур агрессивно, а сегодня мне хочется чего-то поспокойнее. К примеру, белые танго с милыми бантиками сзади. Отличный выбор, зафиксируем образ и продолжим. Вера не снимает трусики сразу, поэтому я уделяю внимание таким деталям.

Пока за стенкой - тишина, не слышно ни единого звука, но для меня это не пустота. Я точно знаю, что Вера делает: она ласкает грудь, не торопясь проводит кончиками ногтей вокруг сосков, очерчивает линии мышц пресса на своём животе. Для неё мастурбация - это что-то большее, чем просто натирание клитора, к этому интимному процессу она подходит с усердием, не пропуская ни единого сантиметра своего тела. Своему великолепному спортивному прессу Вера уделяет особое внимание. Прочерчивать его изгибы, огибать пальцами ямку пупка, касаться нежных боков - сущее наслаждение. Неудивительно, что какое-то время мне слышно только моё собственное дыхание. Член чуть напрягся, но всё ещё лежит в ложбинке бёдер. От прилившей крови он стал горячим, я отчётливо чувствую это кожей.

Тишина за стеной только для других непроницаема. Многие месяцы таких совместных игр научили меня, что нетерпеливая Вера к этому моменту уже пробежала по самым нежным выпуклостям своей груди, наигралась вдоволь через ткань маечки с сосками, которые мгновенно затвердели от этих мимолётных касаний, пощекотала ноготками узкую полоску обнажённой кожи между майкой и трусиками, а теперь дошла и до трусиков. Она не любит ждать, долгие прелюдии её не нужны: пара касаний мягкого лобка, несколько нажатий, и вот уже даже полупрозрачная ткань трусиков ей мешает, она избавляется от неё, чтобы без всяких препятствий чувствовать не только выжигающее трение на своём бугорке, но ещё и дать пальчикам ощутить влажную затягивающую теплоту возбуждённого женского тела.

Вновь скрипнули пружины матраса. Плотно сомкнув веки я вижу, как она выгибает спинку, приподнимает попу и стягивает трусики. Вера делает быстрый глубокий вдох. Наверное, в её комнате воздух холоднее, чем в моей. Я знаю, она очень любит, когда на ней есть верх, но нет низа, когда полностью прикрыта грудь, но обнажено влагалище. И когда приходит осень, ей приходится терпеть вот такие перепады. Хотя, разве кто-то сказал "терпеть"? Лично для меня этот момент - сигнал всему организму, удар колокола, возвещающий "Время наслаждения, пора дрочить!"

Наконец сквозь плотную темноту пробивается первый лёгкий стон. Я его едва слышу, даже приходится придвинуться поближе к стене. Бетон холодит плечо, зато теперь я не упущу ни единого звука. Её участившееся, но пока ещё не срывающееся дыхание слышно отчётливо. Мой пенис напрягается. Он ещё не встал полностью, но выполз из своей ложбинки между сведённых ног. Пора и мне дать волю рукам. Я беру член в руку, пока только беру, он упругий, но не эрегирован до конца. Таким он нравится мне больше всего. Крепко сжав его в кулаке, я снова прислушиваюсь.

В дыхании соседки уже слышны отчётливо похотливые нотки. На выдохе она нежно стонет, тихонько, но слышно, что сдерживаться она не может. В такие моменты Вера позволяет свободной руке заползти под маечку и сжать грудь, продолжая ласкать себя внизу. Женская мастурбация, какой бы интенсивной она не была - не повод забыть про грудь, тем более такую крепкую и упругую, как у Веры. Это помогает ей возбудиться ещё сильнее, её щёлочка очень быстро становится мокренькой. Через пару минут я уже слышу характерные ритмичные звуки. Она ласкает влагалище всей ладошкой, ускоряя темп, позволяя пальчикам попадать внутрь киски, пока основание ладони сильно надавливает на клитор. Дрочит она со вкусом. Судя по телосложению Верочки, довольно миниатюрному, но не хрупкому, я могу с уверенностью сказать, что внизу у неё аккуратная писечка, начисто выбритая, с розовыми, упругими губками, из-под которых совсем чуть-чуть показывает свою шляпку клитор. И только у самой попки губы расходятся, отчего видна узенькая дырочка. И этого достаточно, чтобы киска приятно хлюпала каждый раз, когда Вера надавливает на неё, проводя ладонью вниз.

Ритмичные звуки перемежаются тяжёлым дыханием моей соседки, это заводит меня моментально. Я и не замечаю, как мой пенис напрягается до предела. Я начинаю ласкать его, сначала медленно, но надолго меня не хватает и я начинаю водить рукой по стволу всё быстрее. Чтобы хоть как-то отсрочить наступление оргазма, я стараюсь каждый раз довести кулак до самого основания и поднять его до самой головки. Но сбивчивое дыхание за стеной, теперь уже переходящее в хрип, кружит мне голову. Хочется открыть глаза, но я не делаю этого. Сейчас я весь обращён только в слух, я слушаю, с какой страстью она мастурбирует, как неистово она дрочит.

Она рычит. Горло от быстрого дыхания пересохло, она на взводе. А вот писечка её увлажнена, да ещё как. Я слышу всё отчетливее, как она трёт её, не жалея. Но ей мало и этого. Кровать под ней скрипит, иногда стукая бортом о стену, к которой я прижался. Она приподнимает попку, силясь ощутить ещё более тесный контакт со своей рукой, и роняет обессиленно, не имея сил контролировать своё взбесившееся тело. А вот и первый по-настоящему страстный крик. Пока ещё сдавленный, но я слышу его отчётливо. Я на расстоянии вытянутой руки от неё и даже ближе. Теперь и я чувствую, что не смог бы остановиться, я мастурбирую как заведённый. Мои ягодицы напряглись, но я стараюсь не двигаться, чтобы не упустить ни единого звука из соседней квартиры.
Вера начинает говорить, это всегда мой любимый момент.

- А... А... А-а-а... - будто распевается она для начала.

- О, боже... Как хорошо... Я вся теку... - вот, что я люблю больше всего и почему знаю так много деталей. Верочка никогда не стесняется рассказывать о себе и своих ощущениях вслух. Ей это доставляет не меньшее удовольствие, чем вводить пальчик во влажную глубину своей писечки. Она никогда не мастурбирует молча.

- Я такая мокренькая... Оой, как мне хорошо...

Интересно, кого она представляет себе в этот момент? Кем бы он ни был, Верочка очень старается для него.

- Моя пещерка... О-ой, какая же она тесная... А-а-а!

А вот мы, кажется, и выходим к финишу. Теперь и я перестаю сдерживаться. Всё равно Верочка в такие моменты перестаёт что-то слышать, она вся занята самой собой. Тем и отличается женская мастурбация от мужской, что я сейчас воспринимаю всё с особенной остротой, мне даже кажется, что я чувствую тепло её тела, что, конечно же, невозможно. Она же совершенно отключилась от этого мира, пребывая сейчас в своём собственном.
- А-а-а! А-а-а! Я хочу, чтобы ты трахал меня!

Везёт же тому, кого сейчас рисует её воображение.

- Да, Верочка, я тоже хочу тебя, - это уже я шёпотом вступаю в диалог с ней.

- Я хочу!.. А-а-а! Я хочу, чтобы ты залил мне всё влагалище! Чтобы сперма была повсюду!

Скрип кровати за стеной теперь не прекращается ни на секунду. Вера всем телом подмахивает собственной руке, трахающей её же киску. Теперь каждый выдох её - это громкий стон.

- А! А! Хорошо! А! А! Какой кайф! А! Я сейчас кончу! - она не делает пауз и я знаю, что это означает.

Через несколько секунд она набирает полные лёгкие воздуха. Я точно знаю, что сейчас она спешно вынимает руку, ласкавшую всё это время грудь из-под маечки, путаясь в лямках, и зажимает себе рот, чтобы не распугать диким криком весь дом. В наступившей тишине я слышу быстрое хлюпанье мокрых половых губ моей соседки, жалобный скрип пружин в матрасе. Я и сам готов выплеснуть из себя всё, но я жду. Пока она мастурбирует, я не имею права кончить.

Её кровать сильно стукается в мою стену и я слышу протяжный стон, сдавленный и приглушённый, Вера накрыла свой ротик ладонью полностью, чтобы не выпустить ни одного звука, но я лежу достаточно близко, чтобы слышать его, чувствовать, как она мотает головой из стороны в сторону, не имея сил сдерживаться в волнах оргазма, который накрыл её. Не сдерживаю больше себя и я. Моя сперма тугими толчками бьёт из головки, достреливая до груди, заливая живот, бока.

Несколько сильных ударов - она бьётся о матрас попкой - и наслаждение идёт на убыль. Ей уже не нужно затыкать себе рот. Вера освобождённо стонет, теперь в её голосе слышно облегчение, высшая точка наслаждения, выматывающая в несколько секунд, минула, теперь она просто счастлива. Я не слышу больше сладких звуков ласкаемой влажной киски, но знаю, что её ладонь лежит на лобке, пальчики продолжают по инерции гладить ровные губки, залитые смазкой. Теперь их просто приятно ласкать, ощущая скользкую теплоту, которая означает счастливое облегчение.

Я же вожу головкой опустевшего члена по животу, ощущая, как остывает сперма. Ещё несколько секунд и лежать в липкой луже станет не совсем приятно, но есть эти мгновения, которыми я очень дорожу. Эта липкая теплота сближает нас с Верой как ничто другое. Она сейчас тоже чувствует под собой немалую лужицу, натёкшую из её влагалища, наслаждается этой влагой, пока ещё греющей её.

Наконец я протягиваю руку и нащупываю трусы, которые предусмотрительно положил у кровати. Я вытираю сначала грудь, затем живот, уделяя особенное внимание ямке пупка, в котором образовалось целое озеро спермы. Судя по звукам, Вера тоже приводит себя в порядок. Единственное, что мне неизвестно, вытирается ли она трусиками, как я, или у её кровати лежит пачка салфеток, полотенце. Хотя, скорее, в ход пошла промокшая насквозь простыня. Женская мастурбация обильна соками, я давно заметил, что простыня может служить отличным показателем того, насколько хороша она была. Я слышу, что Вера встала, послышался шелестящий звук стаскиваемой простыни. Да, на этот раз она вытирается ей, поставив одну ногу на край кровати, чтобы дотянуться до самых укромных уголков своего счастливого тела.
Я слышу удаляющиеся шаги. Мне тоже пора принять душ. Но прежде, чем встать, я шепчу стене:

- До завтра...