Перепихон с фиктивной женой

— Ты какая-то дикая!

Я стояла, повернувшись к нему спиной, зажимая свой рот рукой. Я не могла перевести дыхание.

- Ты мне язык в рот засунул, а я дикая?

- Да, люди это называют поцелуем, не слышала?

- Это? Поцелуй? У тебя язык неприлично твердый и большой для первого поцелуя...

Да, мы ехали с этим мужчиной, которому я была лишь фиктивной женой, и мы никогда еще не целовались. То, что было сделано для его родных на свадьбе, - это лишь гонения слюны через влажные приоткрытые щелки. Но тут! Мы ехали на поезде Москва-Римини-Милан в отпуск, ему нужны фотографии его «счастливой» семьи для подачи документов, которые позволят вывести бизнес на международный уровень. Мне нужна регистрация и гражданство. Вот как я оказалась в этой ситуации. Не могу сказать, что этот мужчина мне раньше не казался привлекательным, но я зарубила себе на носу: «Я - фиктивная жена, изображаю на публике все, что нужно. На этом все». То, что случилось между нами в купе, после того, как я села ему на колени…? Зачем? Он предложил мне показать какую-то игру на планшете, потом мне было скучно, и я ждала, когда принесут кофе. Как вдруг… один поцелуй и все... но почему нечем дышать?!
- Нет, дикая, ты - психопатка! - в дверь постучали, он открыл, поставил кофе на столик нашего люкса, а в моей голове стучало. Еще двое суток в одном купе с этим мужчиной, от приближения которого у меня голова кружится. Двое суток вплотную с ним. Я - всего лишь фиктивная жена. Я - женщина, которая хочет этого мужчину... О нет, двое суток в узком пространстве... Я его хочу!

Я не спорила с его комментарием, потому что уравновешенные девушки не убегают, когда их ласкают их собственные мужья, не прячут лицо, не задыхаются от переизбытка эмоций к мужчине с чувственным языком.

Я сняла кружевные перчатки и отколола шляпку и кинула их на верхнюю полку. Тут внизу, в купе на двоих находилась большая кровать-диван, и я догадывалась, что на верхнюю полку никто из нас не полезет. Я глотнула кофе, который напомнил мне вкус его языка, и резко повернулась - чего он уже ждал, я обняла его голову и начала страстно целовать его влажный жадный рот.

Он что-то говорил, называл меня крошкой. Казалось, он уже ничего не соображает. Он так глубоко засунул свой язык, что мне пришлось запрокинуть голову немного назад. Он положил руки мне на талию, а я продолжила прогибаться и оказалась на кровати. Он провел рукой по моему бедру. Уже под юбкой первое что он сделал - это отцепил защелку чулка спереди, и в тот миг он уже облизывал мою шею, шептал мне на ушко своим терпким от страсти голосом непристойности, говорил, что мечтает попробовать мою влагу, что мой ротик — это прекрасные ворота, куда он собирается войти ни раз и ни два, если я не против. Я была не против, я разодрала часть мелких и противных пуговиц на его рубашке, чувствовала его горячую мужскую кожу, она намного плотнее женской и не такая чуткая, как кожа на его мошонке. Мои руки перешли к ремню... Я расстегнула пряжку, на которой была нарисована очень красивая дикая птица. Бляха - последний кусочек холодного металла между моей плотью и его телом.

Я нащупала пуговку над молнией ширинки, погладила его набухший гребешок через джинсовую ткань и расстегнула молнию... Я сразу не поняла, что оттуда выпало, всего было много. Мои глаза не ожидали увидеть его член так быстро, я поняла, что скорее всего он не любит носить белье либо он знал, что будет лежать на мне уже через час после начала нашего путешествия.

Он не торопился с чулками, моя длинная невесомая юбка была задрана. Он смотрел на мои бедра, явно наслаждаясь их женственностью и стройностью, гладил оголенную кожу. Я уже начала стонать, когда он начал целовать мой взмокший клитор через шелковые трусики. Я знала, что, стоит их снять, и его стоящий член войдет в меня, не задумываясь. От этого так сладко стянуло что-то внизу живота. Но эти трусики! Он медленно высвободил последний крепеж на чулках и отделил пояс, теперь ничего не мешало ему снять белье, и он медленно, как сапер, который разминирует взрывчатку, начал стягивать мою последнюю иллюзорную защиту, сделанную из кружев и шелка роскошного цвета ночного неба. Затем он поднял мои ноги вверх, одновременно любуясь, снял трусики и, зажав их кулаком, прижал к носу. Зажмурившись от наслаждения, он тихо застонал. Мой фиктивный муж изменился в лице за секунду, из его члена, который, казалось, неотрывно смотрит в мою сторону, как стрелка компаса на север, просочилась первая прозрачная капелька возбуждения. Я тоже потянула воздух, над нашей постелью летало возбуждение, которое наши тела, одержимые страстью к прекрасному партнеру по самому древнему танцу на земле, выделяли в бешеном количестве. Запахи цветов, мускуса, корицы, карамели, моря, кислоты и пота.
- Позволь мне удовлетворить тебя, - он посмотрел на меня так, как никто никогда ранее, он просил меня о том, о чем меня никогда никто еще не просил. Глядя в его глаза, я поняла, наконец, что для мужчины означает подарить женщине наслаждение, насколько это необходимо для осознания собственной мужественности, своего всесилия. Я не могла ему отказать, я обрекла себя на сладостные муки, чуть заметно улыбнувшись губами, с которых никогда еще не срывался непроизвольный крик удовольствия.

В этот момент он немного отодвинулся, чтобы видеть меня всю, и это позволило мне сдвинуть ноги. Я сжала коленки, как маленькая девушка крепко-накрепко. Меня трясло от возбуждения и непонимания, желания и присутствия сильного мужчины так близко от моего взволнованного входа. Я немного перевела дух. Он ждал.
- Хорошо, но ты сам должен раздвинуть мои колени.

Он улыбнулся себе, сел на пол и начал гладить мои ноги и целовать их. Начав от коленок, он продвигался ниже к ступням, к пальчикам. И тут он уже засунул мои пальчики к себе в рот, немного порычал и демонстративно укусил большой пальчик на правой ноге, я засмеялась, и в этот момент он посмотрел на меня очень серьезно. Его ладонь молниеносно проскользнула к моим коленям и резко раздвинула их. Я поняла, что игры по моим правилам закончились. От его стального поршня меня ничего больше не защищало.

Но он повел себя иначе. Он припал к моей мокрой щели с прикрытыми от удовольствия глазами. Сначала он просто вдыхал мой запах, как слепой котенок ощущает присутствие единственно необходимой матери, потом он раздвинул мои губы пальцами, с восхищением посмотрел на залитую влагой долину похоти и радости. И начал ее слизывать. Он делал это медленно и сосредоточено, динамично, периодически обсасывая края моих губок. Там, где он прикасался к коже, все будто вспыхивало огонечками, искорки прыгали у меня по клитору, малым губкам и уже проходили внутрь. Через несколько минут уже не было места на широких лепестках, которые были не обласканы его языком. Его слюна смешивалась с моим соком около получаса, мне казалось, что вся моя вульва сияет и сочится ярким светом. И в этот момент впервые в моей жизни с губ сорвался непроизвольный и тихий стон сладостной разрядки. Я сама стала светом. Он вошел в меня одним резким движением, погрузившись на всю длину и не причинив мне ни капли боли. Ощущения легкости, счастья, наслаждения! Я металась из стороны в сторону, удерживаемая его крепкими руками, а он все таранил и таранил мою крепость, покоряя ее и устанавливая единственно верные собственные правила. Вспышка. Еще вспышка. И вот очередной оргазм отбрасывает меня в пучины сладостной темноты...

Утро. Я проснулась. На моем плече спал этот удивительный мужчина, которого я про себя уже стала называть котенком. Он проснулся, было приятно осознавать, что это МОЙ МУЖ, хотя и фиктивный. Мы пытались одеться, вытаскивая одежду из всевозможных щелей купе. Его ремень и мои трусики безвозвратно исчезли. Мы прогулялись до ресторана, позавтракали глазуньей с тостами. Он рассказал, что был женат, но больше не хочет настоящей семьи, потому что это сплошной обман, люди никогда не могут полностью подходить друг другу. Но если он встретит ту, которая ему непонятна, как женщина и близка, как человек, то вновь поверит в любовь.

Я рассказала ему, что боюсь семьи, как гильотины для нераскрывшихся крыльев. Но если я встречу человека, с которым захочу летать, то меня уже ничего не остановит. Почему летать? Ну, это я так условно называю рождение детей, от этой мысли хочется летать.

В этот день я узнала, что такое шепот его губ, кто такой мистер-слоник и почему ему так хочется в мою вторую дырочку. Я долго смеялась, пока он показывал мне проделки и настоящие трюки слоновьего хобота, а когда наконец разрешила заглянуть к себе, то неожиданно испытала мощнейший оргазм. Никто никогда там раньше не бывал, и я не знала, что это так восхитительно. Даже его размеры оказались не помехой для моей попки – он нежно и страстно готовил ее к визиту, смачивая слюной и массируя пальчиками. Но теперь попка хотела побыть одна:
- Сейчас же доставай его.

- Ну, погоди минутку!

- Сейчас же, я не хочу... вытащи... - потом я просто упала на кровать и второй раз, более приятный для моего слоненка, произошел только через полтора часа. Тут я держалась минут 12-13!

Мы отдыхали в объятьях друг друга, болтали и много нежно целовались. За это время он нарисовал мне на голом и горячем животике целый ход боевых сражений своей новой программы компьютерной игры. Это и был его бизнес. Его глаза светились лазурью, когда он говорил об этом.

Мы приехали в Римини, заселились в отель и отправились на встречу с моей сестрой, которая жила тут последние 15 лет. Ирина встретила нас в кафе, над крышей которого возвышалось кукла в виде огромной рыжей безобразной птицы.

Она рассказывала про свою жизнь, семью и детей, а я слушала ее вполуха, его рука в этот момент скользила по моему бедру застывая в самые неожиданные моменты, он прикасался так легко, что мне казалось будто это перышко от той птицы.

В этот момент неожиданно произошла интересная сцена. Наш соотечественник, плохо говорящий на английском, начал тыкать в ту самую птицу пальцем и говорить :«Ай бай, ту мач хау?». Ему несколько минут объясняли, что эта дикая штучка не продается и не покупается. Но после суммы в двести евро, хозяин послал бармена за стремянкой. Кукла совсем не хотела сниматься, она словно вросла в вывеску и, отдирая, ее просто разодрали на мелкие части. Поскольку сделка уже состоялась, грустный русский взял куклу. Утром на пляже я видела остатки этих оранжевых тряпок, птичку видимо употребили для поддержания ночного костерка и приготовления шашлыков.

Потом мы вернулись в отель и провели там весь день, секс заменил нам море с соленой водой, кипяток разогретого на солнце песка и эйфорию от купания. Мы занимались сексом в душе, на кровати, а потом спали или болтали. К вечеру я, абсолютно нагая и уже невесомая, подошла к окну, откинула волосы и посмотрела на догорающий над морем закат. Ко мне подошел сзади мужчина, которого я люблю. Это очень странное понимание того, что и так всегда знала. Он начал целовать мои плечи, приблизился вплотную. Чувствуя, какой жар исходит от его лобка, я в ожидании отвела попку немного назад. Он погладил меня по ней. Подошел к моему ушку и прошептал:
- Я люблю тебя, - он нежно вошел в меня, моя плоть была к этому настолько уже привычна, что сладостная нега захлестнула меня сразу же мощной волной. Любимый прижался к моей прогнутой спинке, начал ласково сдавливать мои груди, которые называл по-детски «доечками», а вот его недетский член в это время пробовал различные танцы внутри моего узенького гротика. То это был счет на раз-два и на три он замирал, то делал четыре-восемь фрикций подряд, потом снова замирал внутри, прижимаясь лобком к моим гладким половинкам.

- Любишь? - переспросила я. - А твой член любит меня?

- Он любит все твое нутро, очень.

- Пусть он объяснится в любви моей матке.

Он замер, я начала крутить попкой, чтобы буквально облизать его член внутри моих узких стенок.

- А-а, - тихо вырвалось у меня, а потом снова. - А-ах, а-а!

Он очень нежно начал водить своим наганом, фрикции были невероятно малы, контакт невероятно силен.

Я чувствовала как губки на головке члена, откуда сочится прозрачная мужская смазка, целуют мою матку, он буквально вдавливался в нее. Постепенно он поймал наш общий ритм и мы начали медленно, но очень глубоко двигаться вместе, еще вместе, еще вместе, а потом мне казалось, что сперма заливала все, как пена из огнетушителя. Оргазм длился долго, немного отступив, он усилился снова. Я кричала, моя спина и лицо горели. Я обернулась и поцеловала его, это был глубокий чувственный поцелуй, мой муж дрожал. Я высвободилась и повернулась к нему всем телом, он обнял меня и, прижавшись, продолжал целовать, положив в ладонь мою белую грудь.

Я хотела прикоснуться к нему всем телом, чтобы передать ему весь тот энергетический океан, который был во мне. Он еле стоял, член наконец-то немного расслабился. Мой котенок был готов пойти спать, чтобы за время сна преобразить всю ту женскую силу, которую я ему отдала своим экстазом. Мы легли, он на спину, я рядом, гладила его лицо, смотрела на его красивый пах, мне хотелось еще ласки, но возбуждать его сейчас смысла не было. Я понимала, что мы уже никогда не расстанемся, ведь то, что дарю ему я, больше подарить никто не сможет. Я - полная его противоположность в женском теле, между нами совершенная разница потенциала «минуса» и «плюса».
Проснулись мы вместе где-то через четыре часа.

- Поласкай моего мальчика, - попросил он. За эти сумасшедшие дни я ни разу не брала в ротик его восхитительную антенну. Я потупилась:

- Понимаешь, я могу сосать пенис только у родного человека.

- Но ведь мы любим друг друга...

- Это не совсем то, понимаешь, родной для меня — это муж, ну или как минимум жених.

Он захохотал: «Так это же я!»

- Нет, наш брак — фикция, - сказала я и чуть не заплакала.

Он замолчал, надолго. Потом сказал: «Убеждать тебя, что за эти дни абсолютно все изменилось, я так понимаю, смысла нет? И что ты - самая дорогая для меня теперь, самая близкая!?»

Я помотала головой. Не то, все равно не поверю.

- Тогда пошли, - он подскочил с кровати, быстро напялил свои джинсы без ремня.

- Куда?

- На встречу с древними, они тебя убедят! Мы едем в катакомбы ночного Рима.

Я улыбнулась, не понимая, чего мне ждать и напялила свои самые удобные трикотажные штаны, трусики искать в этом номере было тоже бесполезно.

Мы брели по подземелью, а он рассказывал, что тут водится призрак. Его зовут "птицей сомнения", и те, кто встретят его в тумане, уже навсегда попрощаются с ним.

- Понимаешь, нечего тут спорить, - мне досаждала боль в груди. Я не верила, что он любит меня. Точнее, я думала, что он просто не знает меня, а если бы узнал получше, то вмиг бы бросил. - Мне и птица твоя не поможет.

Он посмотрел на меня, я уже не могла сдерживать слез. Он не успокаивал меня, отчего мне становилось только больнее, я разрыдалась, кинулась от него в противоположную сторону. Он не догонял меня, я бежала и бежала. Бежала от боли, от обиды, от всех призраков своей жизни, от него самого и от себя. Боль глушила меня. И вот я добежала до какой-то стены, вжалась в нее, я ничего не слышала, кровь пульсировала в ушах. Он даже не стал догонять меня, ему наплевать на меня, нет - это нелюбовь с его стороны, но я люблю его! Я же ему дарю себя всю... Но он не любит меня... Я стояла в плену своей боли и тряслась от слез. Тут неожиданно я почувствовала, как меня хватают сзади, я испугалась неимоверно, сердце ушло в пятки. Приведение!!!!

Но это был он. Красный, в ярости, он что-то кричал, про то, что чуть с ума не сошел, искал меня. Я злая на него начала кричать, что он меня чуть не убил только что... Я испугалась и сердце все еще стучит. Он неожиданно залепил мне пощечину, у меня потекла из носа кровь, и казалось, что вся обида, скопленная за эти годы, начала вытекать из меня. Я начала кричать, что не потерплю, громко размахивая руками, что я от него ухожу, он кричал, что я - эгоистка, и этот ужас мог бы продолжаться еще долго, если не неожиданный ветер и истошный крик, от которого кровь в жилах застывает.

Он обнял меня. В этот момент омерзительный запах кислоты и извести пахнул на нас, и из угла медленно и величественно стало подниматься Нечто! Это полувоздушная субстанция лишь немного напоминала птицу. Ужас, боль в груди, привкус уксуса на языке, вся мерзость жизни, казалось, приближается с этого отребья.

Облако подплыло к нам ближе, холод свел мои челюсти, я не могла говорить. Мой мужчина все еще нежно держал меня, и лишь его ладонь казалась мне по-настоящему живой. Птица подплыла ближе, она встала между нами. Если я пыталась посмотреть на любимого справа, облако молниеносно двигалось вправо, если он глядел вправо, то оно двигалось влево от меня. Эта игра продолжалась бесконечно долго, и только наши ладони были крепко сжаты. Неожиданно, в просвете коридора упал лучик утреннего солнца, потом еще один. И тут я увидела лицо возлюбленного, пыль начала рассеиваться. Я думала, что она взлетит, но тело птицы-призрака медленно начало оседать на наши одежды, стены вокруг, пока полностью не растаяло. Милый подошел ко мне и поцеловал.
- Ну, теперь все. Ты — свободна. Ты выйдешь за меня?

- Ты это все делаешь из-за одного минета? Так? - я засмеялась.

- Ну почему из-за одного, из-за миллиона, - он подмигнул. - Нам нужно все это с себя снять. Ты знаешь, в Римини на пляже сейчас пока никого нет. Может, искупаемся?

Я согласилась, и мы добрались до городка на такси.

Мы сидели на песке и ждали, пока одежда, отмытая от пыли, просохнет, солнышко уже припекало, местечко оставалось безлюдным.

- Ты, знаешь? Хорошо! Я сделаю тебя своим мужем. Моим НАСТОЯЩИМ мужем.

- Что значит сделаешь?

- Доверься мне, это важно для меня. Так делали древние женщины. Завяжи мне глаза.

Для этого он порвал свою футболку, сделав белый лоскут, нежно придержал мне волосы и повязал ее.

Я попросила его лечь на спину, сама превратилась в запах и начала изучать карту его тела. Лицо, как пахнут его веки и распахнутые глаза, какой аромат за ушками, самый крайний уголочек скулы. Он пытался комментировать вначале: щекотно, у меня уже стоит, а его ты тоже понюхаешь и т.д., но я начала водить кончиком носа по его губам, что означало - "замолчи". Сейчас я была женщиной, самкой до эры возникновения языка, я была жрицей, богиней, и я плела ту единственную крепкую связь запахов между нашими телами. В каких-то местах я замирала и пускала в ход язык, я облизала его ноздри, чтобы он навсегда запомнил запах именно моей слюны, нюхала его шею, чувствуя, как аромат под пульсирующей артерией сводит меня с ума, мне хотелось его крови, именно сейчас. Я уже не совсем человек, возможно я - тигрица или волчица, доверяющая только своему звериному чутью. Каждый миллиметр тела самца, от которого я хочу завести потомство, должен быть опознан мной, запомнен, помечен... Грудь, соски, невероятный и на редкость приятный запах подмышек... Мой избранник подчинялся мне, поворачивая руки, подставляя нужные места. На 10 сантиметров выше его члена я сосредоточилась особенно внимательно, и пока не вылизала все это место, я не двинулась дальше. Его член пылал жаром, все мои чувства были настолько обострены, что я услышала не только его мощнейший сладко-кислый запах, но и какую-то звенящую дрожь. Пах, запах мужских немного вспотевших волос, бедра, колени, пятки...
- Повернись, подставь мне свою попу.

Он повернулся но лечь на живот не мог, поэтому встал раком. Я наклонилась над его попой. Процедура первой части подходила к концу. Я резко укусила его левую ягодицу, так что пошла кровь. Я облизала пораненное место и подула, он издал что-то наподобие сдавленного стона. Теперь мне нужно еще сильнее возбудить его. Я взяла его член в свой ласковый правый кулачек и начала дрочить его, продолжая работать над его попой. Член был очень распухшим, но при этом я знала, что его чувствительность пока снижена. Он ойкал, кряхтел, стонал, я, продолжая ласкать его стержень, нюхала его попку, проводя носом в воздухе совсем рядом. Потом на минуту прижалась языком к анусу, но продолжала дрочить. Он принялся стонать. Я походила язычком по этой славной сладкой и пока недоласканной норке моего милого, запоминая все запахи его тела. Член уже стал невероятно твердым, и я отпустила его.
- Встань, - я легла на остатки одежды. - Теперь мое тело знает твой запах, тебе осталось доказать ему, что ты и есть мой мужчина. Моногамность - это не только один самец для тела самки. Это еще и всегда возбужденная щелка при его присутствии, женщина всегда будет готова ласкать своего единственного, принимать его в себя. И она окажется как бы за ним, т.е. за МУЖЕМ. Но это все на уровне тела, не головы. Понимаешь? Покажи мне, кто ты! ТЫ понимаешь, что нужно делать?

И он понимал. Ласково, но безумно сильно он вонзил в меня свой конец. Он вдавил свою женщину в песок, покрывая собой все ее тело. Милый двигался совсем не так, как обычно, он весь был во мне.

Я стонала, пыталась извиваться, но тело мое невольно возвращалась к ритму моего самца, мужчины, МУЖА. Он сношался со мной так, будто от этого зависело выживание рода человеческого, он бы сейчас ни за что не отпустил меня, не спустив сначала безумное количество спермы. Мы кончили одновременно и долго еще лежали, вжавшись друг в друга, прилепленные потом и похотью. Потом, спустя месяц, я узнала, что беременна.

Обратно мы полетели на самолете после оперы в Миланском Ласкало и прекрасного шопинга в центре моды. Так, фиктивный брак стал крепче самого настоящего, ведь вырос он из удивительного влечения, на которое только способны мужчина и женщина, заключившие союз. Да и я была вестой, а отнюдь не невестой.
И все же минет я сделала ему впервые только дома, уже в нашей постели. В тот вечер как всегда, после долгого занятия любовью, тело стало немного другим, странная нега, казалось, поселилась в нем навсегда:

- Милая, - прошептал он, - малышка, ты спишь?

Я улыбалась, но не подала виду в темноте, мне было любопытно, что он будет делать. Я видела, что простыня на его члене сильно выпячивается.

- Красавица моя, радость моя! - тихо повторил он, но я не реагировала.

Он обнял свой член правой рукой, проведя снизу вверх, от белого покрывала его хобот казался толще в несколько раз.

- Черт, - процедил он, оценив ситуацию.

Я изогнулась и приняла «во сне» позу, от которой у возбужденного мужчины дыхание захватывает. Мой лев знал как хорошо внутри меня и, видя раскинутые словно случайно коленки, понимая, как сейчас сладко сочится нектаром моя орхидея, только издал сдавленный стон. Он скинул одеяло и взял свой член в правую руку, он смотрел на меня и водил своим кулаком по древку, закрывая периодически залупу, а потом снова оголяя ее. Он не давил на него сильно и двигался медленно, мой мужчина любит удовольствия, а не только разрядку. Он дышал тяжело, смотрел на мой живот, грудь, мой лобок, потом что-то проговаривал и смотрел в потолок, а рука его двигалась и двигалась. Он положил мне на лобок свободную кисть, которая только грела меня, ведь ладонь была горячей и влажной. Он не прикасался к клитору, но его чуткий пальчик находился в сантиметре от моего нервного узла. Я начала неимоверно возбуждаться, но старалась не подавать вида. Он продолжал мастурбировать свой красивый член и греть мой лобок. Еще несколько минут и скрывать то, что мне нечем дышать было бы бессмысленно.
- Глубже, - властно сказала я. Тогда он сделал удивительное: просто убрал руку с меня. Совсем. Я посмотрела на него, его глаза улыбались. Я попыталась сесть на его член, но он меня довольно грубо оттолкнул.

- Я хочу твой ротик, ты мне сегодня столько уже всего наболтала, я хочу, чтобы ты попробовала его.

Я села, поджав колени к подбородку, я безумно хотела сесть на его деревце, у меня пульсировало внутри все, кровь прилила к низу живота, вызвав сладкую тяжесть. Если я буду сосать, то это не даст мне разрядки, но это лучше, чем сидеть и смотреть, как он мастурбирует себя своим кулаком. В конце концов, я тоже люблю тонкие наслаждения больше яркого финала.
- Хорошо, ведь я хочу тебя, - проговорила я и наклонилась к нему, он моментально освободил свой пенис и дал мне свободу действий. Я никогда раньше не лизала член. Для меня это было в новинку, а вдруг он не вкусный? Я осторожно лизнула его корону, понятия не имея, что делать, я пощекотала эту резиночку на палочке.

- Что ты делаешь?! - закричал он, от этого моего действия он чуть не кончил.

- Перестать?

- Не-е-ет!!! продолжай, только прошу не гони, это же твои первые шаги!

Я продолжила исследовать его член. Также я прошлась по всей длине его прямого кинжала. Потом я попробовала засунуть его весь в рот. Сначала неглубоко, потом глубже и медленно начала водить губами.

- Подожди, - у меня появилась идея.

Я вскочила и начала рыться в поисках помады. Когда я докрашивала губки неприлично бардовой помадой, он подошел с подушечкой и предложил мне встать на коленки. Его член как раз был напротив моего вульгарно накрашенных губок. Теперь я знала, что его член вкуснее любого сахарного леденца, и как только он поднес свою роскошь, я позволила ему проскользнуть внутрь моего горячего влажного ротика почти на всю длину. Все происходило настолько естественно, я закидывала голову, и член весь входил в меня, потом я продолжала его сосать. Мне нравилось сравнение с сахарным леденцом, особенно это касалось его начинки. Жидкость, пульсируя, стреляла в мое небо, в итоге, у меня набрался почти полный рот, она выливалась изо рта, стекала по декольте, груди, соскам, оставляя липкие следы. За окном пели прекрасные птицы, начался рассвет.
А следующей ночью наша игра повторилось, а потом снова и снова, всякий раз по-новому и всякий раз по любви, в реальности и по-настоящему. Секс с мужем, со своим единственным и неповторимым мужем — это божественно!