Столкнулся с негритянкой

Отдыхали мы как-то с одним моим приятелем на юге, на Черном море. Отдых наш имел стандартный вид – море, пляж, солнце. Днем мы все время пропадали на пляже, а вечером тусились по клубам да кабакам. Классический набор развлечений.

На одной такой ночной дискотеке мое внимание привлекла негритянская парочка, чернокожие мужик с бабой, наверно – муж с женой. Поначалу ничего особенного я в них не заметил, просто немного удивился тому, что на российском курорте отдыхают люди из дальнего зарубежья.

На следующий день я снова их увидел на пляже. И в свете дня я уже смог лучше разглядеть их. И тут я обнаружил, что эта женщина-негритянка очень красива. Причем она имела интересную внешность: тип черепа, форма лица, скулы, щеки, губы, волосы – все это было явно европейского типа. Причем черты лица были очень красивыми. Если бы она была белой, то она скорее походила бы на немку или шведку. Сугубо африканского в ней было немного, только цвет кожи - черный, как сажа. Наверно, в ее роду несколько раз смешивались две расы, европеоидная и негроидная. Слишком уж явно европейским у нее был тип лица, и при этом слишком черной была кожа. Муж у нее был немного светлее, как большинство негров – скорее коричневого цвета.

Впрочем, до мужа мне никакого дела не было. Мне понравилась женщина, и понравилась очень сильно. Хоть она была уже не юной, лет примерно 35, но имела очень сексуальную внешность. Не только лицо ее было очень красивым и милым, но и фигура была – что надо. Красивые большие круглые груди, такая же круглая попа, узкая талия. Тело гладкое, крепкое, кожа натянутая, ровная. Короче, сильно я захотел ее. Но сидящий рядом с ней муж портил все планы. Я не знал, что бы такое придумать. Я спросил своего приятеля Андрея: как ему эта тетя? Андрей посмотрел на нее совершенно равнодушно, потом говорит лениво:

- Ты же знаешь, что я, хоть и не расист, но сексуальной страсти к негритянкам не испытываю.

- Зря, - говорю я.

- А че, тебе она нравится?

Вместо ответа на этот вопрос я показал Андрею пальцем на свои плавки, из которых уже сильно оттопыривало спереди. Андрей заржал и говорит тихо:

- Ну, так отведи ее куда-нибудь, в парк или лесочек, и привяжи к дереву.

- А зачем привязывать к дереву? – удивился я.

- А я слышал, что негритянкам так нравится - когда с ними обращаются в традициях африканских племен.

- Не, к дереву привязывать не обязательно, можно и без этого обойтись. Но только как ее раскрутить, когда муж рядом?

- Да фигня этот муж, - уверенно говорил Андрей. – Надо его подпоить и отвезти куда-нибудь в сторону.

С этими словам Андрей поднялся, взял свою недопитую бутылку пива, и направился к этой чернокожей парочке. Сел рядом с ними, начал чего-то говорить там. Не знаю, на каком языке он там ездил им по ушам, поскольку в школе Андрей был таким же двоечником, как и я, и по-английски знал не более пяти слов. Однако минут через десять он вернулся и говорит довольный:

- Договорились, вечером в нашем кафе встретимся.

- Ты на каком языке общался? – удивленно спросил я.

- А хрен знает, на языке жестов. При желании можно двумя пальцами все объяснить.

Уж не знаю, что именно он там сделал двумя пальцами, но вечером эта парочка действительно ждала нас в кафе, как условились. Муж этой негритянки почему-то был сильно рад, улыбался своей, особенно яркой на фоне коричневого лица, белозубой улыбкой, долг жал нам руки, причем Андрею жал особенно долго и сильно. И без умолку что-то говорил на своем американском наречии английского языка. Я, конечно, ничего не понимал, а Андрей ему постоянно поддакивал, кивал головой, тоже широко улыбаясь, что-то тоже ему говорил на ядреной смеси русского, сильно исковерканного английского и азбуки для глухонемых. Столь желанная мною черная жена этого господина сидела тихо и скромно, молчала, время от времени тоже что-то поддакивая своему словоохотливому мужу.

Андрей по ходу дела быстро «сообразил» насчет закуски-выпивки. От принятого на грудь алкоголя негр стал еще более болтливым, все что-то рассказывал, больше обращаясь к Андрею, т.к. тот, как мы с ним договорились, старательно делал вид, что понимает его, а на самом просто отвлекал его внимание, чтобы этот дядя не заметил ненароком, что я не отрываясь смотрю на его жену. Андрей все наливал и наливал, мне - чуть-чуть, а себе и негру больше. Негр особо не отказывался, с удовольствием пил и пьянел. А я сидел и молча смотрел на его жену. Я все пытался как-то завести разговор, но она не понимала по-русски, я не знаю английского, а объясняться жестами, как Андрей, я не умею. Поэтому я просто молча смотрел на нее, изнывая от своего желания. Сначала я старался особо не надоедать ей своим сверлящим взглядом, и отводил взгляд в сторону, когда наши глаза встречались. А потом я все-таки уставился на нее, и так и смотрел, не отрываясь. Она, конечно, заметила мой взгляд, стала тоже как-то странно стрелять глазами туда-сюда. Благо муж ее про нас вообще забыл, а все Андрею чего-то там рассказывал.

Потом начались танцы, большой свет выключили. Мы пошли танцевать, сначала все четверо вместе, а потом я незаметно под шумок стал отводить негритянку в сторону, постепенно теряясь в толпе. Когда мы пропали из поля зрения ее мужа и Андрея, я уже спокойно взял ее за руку и повел из зала. Она не возражала, а наоборот, уверенно пошла вперед. Мы вышли из кафе, пошли по алле. Потом свернули с аллеи, забрели в какой-то парк. Там была приятная романтическая «полутемень» - когда сквозь деревья на расстоянии проникает свет фонарей, и вроде бы светло и все видно. Но видно лишь вблизи, а на некотором отдалении уже темно.

Зашли мы, значит, в это укромное местечко. Пока я соображал, как бы мне начать действовать, чтобы и сразу дать ясно понять этой черной красавице, чего от нее хочу, и чтобы не нарваться ненароком на какую-нибудь пощечину (кто ее знает, вдруг она женщина строгих нравов), - пока я это соображал, черная секси-женщина сама взяла инициативу в свои руки. Она просто и спокойно, как будто так и надо, уверенными движениями стала расстегивать ремень на моих штанах. Расстегнув его, она расстегнула и ширинку, стал стягивать штаны. Естественно, я весь напрягся и застыл, в предвкушении чего-то сладкого и сказочно приятного. А женщина сняла штаны, стал немного играть рукой с моим страстно жаждущим «работы» «инструментом». Я стоял, как вкопанный, а она вдруг взяла мой ремень, завела мои руки назад, за дерево, и быстро стянула их там ремнем. Т.е. привязала меня к дереву. После чего подошла спереди и стала немного пританцовывать в такт раздающейся из кафе музыки, постепенно стягивая с себя одежду. И при этом очень мило так улыбалась своей очаровательной улыбкой, глядя мне прямо в глаза. Умеет, чертовка, соблазнять и возбуждать! Когда она сняла свою футболку и сдернула лифчик, вывалив свои умопомрачительные круглые черные «мячики», я весь затрясся и хотел кинуться на нее, чтобы тут же воткнуть в нее свой горящий от напряжения «ствол». Но я был прикован к дереву, поэтому мне оставалось только промычать что-то, глядя на нее выпученными глазами. Негритянка на это улыбнулась, потом медленно и игриво опустилась на колени. Высунула язык и стала его кончиком немного водить по головке моего члена, едва касаясь его. Делала это медленно, очень-очень легко и осторожно. Внутри меня все кипело уже на пределе. А она продолжала словно бы дразнить меня, лишь слегка водя кончиком языка по головке члена, время от времени поднимая голову и бросая на меня задорный игривый взгляд. Я мычал и стонал, изнывая от желания, мне хотелось вырваться из этого добровольного плена и всунуть ей по самое горло. Но я ничего не мог поделать, мне оставалось принимать все, как есть. А она продолжала лизать мне его. Теперь лизала его сильнее, всем языком, старательно водя им вокруг всей головки. И все только лизала, и только языком. Черт возьми, это было так щекотно, и так сказочно приятно, что я просто улетел куда-то на облака! А она все лизала, потом она опустила язык ниже, прошлась им по мошонке, потом совсем сняла с меня штаны, раздвинула мне ноги и полезла снизу. Ох, это непередаваемые ощущения! Она все играла и играла своим языком, приятно щекоча мне повсюду там.

Я почувствовал, что приближаюсь к концу. Я уже застыл каменной статуей в ожидании самого главного момента, как она вдруг прекратила это свое сказочное занятие... Я открыл глаза, с удивлением глядя на нее, и чувствуя, что волна оргазма, уже почти накрывшая меня, откатывается назад. А моя черная любовница встала на ноги, снова глядя мне в глаза и улыбаясь, снова стала танцевать свой импровизированный танец с элементами стриптиза. Она так эротично трясла своими большими черными грудями, что я стал просто рычать и реветь, брызгая слюной. А когда она быстрым движением сняла свои штаны, явив моему взору свое самое сокровенное, я вообще взбесился. Мне казалось, что я вырву сейчас это дерево с корнем. А она снова опустилась на колени, и снова пустила в дело свой язык. Кончик его снова стал приятно щекотать мой член по всей его длине и толщине. Как она мастерски это делала! Она ни разу не коснулась моего члена губами или чем-то еще, только языком. Но это было целое искусство в ее исполнении. Язык ее, словно юркая стремительная змейка, выделывал всякие восхитительные движения, как будто бы танцуя на головке члена.

Я снова подошел к концу, и снова она остановилась в самый ответственный момент. И опять что-то такое станцевала, а потом снова ее язык пошел в дело. В этот раз она все-таки довела дело до конца. Мой организм больше не выдержал такого напряжения и взорвался бешенным вулканическим оргазмом. Я издал какой-то громкий продолжительный рев или крик, задергавшись всем телом словно бы в эпилептическом припадке, едва не вывернув свои связанные за деревом руки. Моя подруга тоже издала сладкий стон удовольствия, получив на свое черное лицо мощную струю моей белой жидкости.

Я стал медленно сползать вниз, тяжело дыша от пережитого потрясения.

- Ну ты вообще… - только и смог я вымолвить.

Я, наверно, долго еще приходил в себя, сидя под деревом со сведенными за ним руками, и со спущенными штанами. Потом я немного приподнялся, посмотрел на это черное чудо-создание, которое уже успело одеться и вытереть свое лицо. Она все с той же улыбкой натянула мне штаны, после чего зашла за дерево и немного ослабила ремень. Потом подошла спереди, на расстоянии чмокнула губами, подмигнула, улыбнулась, после чего повернулась и пошла от меня. Я не сразу понял, что она не развязала мои руки. Я что-то закричал ей, а она на ходу оглянулась, помахала мне рукой и исчезла в темноте.

Я с трудом смог вытащить свои отекшие руки из ремня. Потом я какое-то время сидел на траве, приходя в чувство. Потом снова пошел в кафе. Моя подруга сидела за нашим столиком, одна. Увидев меня, она улыбнулась широкой белозубой улыбкой, причем улыбнулась так, как будто она давно меня знает, сильно в меня влюблена и очень рада меня видеть. Я подсел к ней. Я стал ее спрашивать (разумеется, по-русски), почему она оставила меня там, связанного, лишь слегка ослабив узел. Она стала отвечать мне по-английски, помогая себе жестами. Странное дело, но в этот раз мы друг друга поняли. Она мне объяснила, что там, за деревьями, она не хотела, чтобы я кинулся на нее снова, поэтому оставила меня в таком положении. На мой вопрос, не боится ли она, что я кинусь на нее прямо здесь, она взмахом руки указала на толпу людей в зале и снова улыбнулась. Все просто и понятно. Как мало, оказывается, надо людям, чтобы начать понимать друг друга.

Мы еще сколько-то времени сидели, еще о чем-то говорили. Но потом она стала проявлять беспокойство по поводу того, где ее муж. Почему-то эти двое все не приходили за столик. В зале их тоже не было. Мы пошли их искать.

Нашли их мы в нашем номере в отеле. Дверь в номер была закрыта, но мы по голосам поняли, что там происходило кое-что интересное... Судя по всему, пьяный негр там недвусмысленно приставал к Андрюхе. А тот, хоть и был еще более пьян, ни в какую не соглашался. Мне стало смешно. Андрюха-то к чернокожим женщинам совершенно равнодушен, а тут к нему черный мужик клеится! Это при том, что голубизну Андрюха вообще презирает, и, будь он трезвым, он бы этому негру уже давно морду бы начистил. Но Андрюха, похоже, был сильно пьян, поэтому он только бубнил там что-то типа «убери свои руки, я не пидор».

Мне почему-то стало смешно, моя милая негритяночка тоже стала улыбаться ехидной такой улыбкой. Я понял, что мужу она пока не нужна, поэтому снова взял ее за руку и предложил пойти в их отель, в их номер.

Мы пришли туда. Там она снова предложила привязать меня, на этот раз к кровати. Я не стал возражать, послушно лег, она привязала мои руки, раздела, и снова стала действовать ртом. Только в этот раз она делала это по-другому, уже не языком, а классическим способом – всем ртом. Но делала она это поистине мастерски! Потом, получив очередную порцию «белых сливок» на свои щеки, она села мне на лицо. А потом развязала мне руки и позволила сделать с собой все остальное. Горячая была ночка, прямо как в Африке!

Утром я пошел искать Андрюху. Я нашел его в нашем номере. Он был один. Андрюха мучился страшным похмельем и проклинал все на свете – и меня, и всех негров, и это море с пляжами. Спросил меня:

- Ну че, получилось че-нибудь с этой бабой?

- У-у-у!!! – только и смог вымолвить я. Слов у меня не было. Наверно, у меня в этот момент было такое счастливое лицо, что Андрюха еще больше обозлился:

- «У-у…» - зло передразнил он меня. – Ты за это «у» теперь всю жизнь будешь меня пивом поить!

- Да пожалуйста, - согласился я. – За такой кайф я тебе всю жизнь буду благодарен!

- «Кайф!» - снова передразнил он меня. – Тебе-то там кайф, а я заколебался всю ночь от этого черного пидора отбиваться!

- Ну так че, отбился? – с улыбкой спросил я.

- Отбиться-то отбился. Только он, падла, догадался, что ты там с его женой приятно время провел. Поэтому он хотел, чтобы я ему за это отплатил. А когда я ни в какую не согласился, он разозлился и пообещал нам серьезные проблемы. И ей тоже. Поэтому давай отсюда сваливать.